Классические теории и концепции социальных изменений. Современные теории социальных изменений
100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
По своему характеру, внутренней структуре, степени влияния на общество, социальные изменения можно подразделить на две большие группы - эволюционные и революционные . Первую группу составляют изменения частичные и постепенные, осуществляющиеся как достаточно устойчивые и постоянные тенденции к увеличению или уменьшению каких-либо качеств, элементов в различных социальных системах; они могут приобретать восходящую или нисходящую направленность. Эволюционными могут быть все четыре вида изменений - структурные, функциональные, процессиальные и мотивационные. Все сферы жизнедеятельности общества подвержены эволюционным изменениям - хозяйственная жизнь, различные общности, политические и организационные структуры, системы ценностей и др.
Эволюционные изменения могут организовываться сознательно. В таких случаях они приобретают форму социальных реформ (реформа 1861 г. в России об отмене крепостного права). Но эволюционные социальные изменения могут быть и стихийными. В качестве такой тенденции может выступать повышение в течение последнего столетия среднего уровня образования населения. Эволюционные социальные изменения не имеют линейной последовательности, они рассеяны среди других общественных перемен и могут быть охарактеризованы как кумулятивный процесс (процесс постепенного накопления новых элементов, свойств, в результате чего изменяется вся социальная система). Кумулятивный процесс состоит из двух стадий: формирование инноваций (новых элементов) и их отбор. Инновация - это зарождение, появление и укрепление новых элементов. Отбор – это стихийный или сознательный процесс, посредством которого в системе сохраняются одни элементы нового и отбраковываются другие.
Инновация (нововведение) есть комплексный процесс создания, распространения и использования нового практического средства (новшества) для удовлетворения человеческих потребностей, а также сопряженные с этим новшеством изменения в социальной и вещественной среде (экономические, организационные, культурные) . В феномене нововведения выделяют обычно следующие элементы: а) само новшество; б) новаторы, создатели, в) распространители, г) оцениватели, восприемники. Сквозь призму этих элементов можно изучать внедрение социальных нововведений, определять сильные и слабые звенья в инновационном процессе. Социальные нововведения имеют противоречивый характер. Например, совершенствование хорошо вписывается в уже существующие организационные структуры. Радикальное же нововведение подрывает или даже взрывает эти структуры и потому вызывает противодействие.
Среди теоретических моделей, использовавшихся для осмысления общих механизмов изменений на протяжении человеческой истории, по своей важности и значимости наиболее выделяются две. Первая -- социальный эволюционизм, подход, пытающийся установить связь между биологическими и социальными изменениями. Вторая -- исторический материализм, концепция, восходящая к Марксу, позднее развитая и дополненная множеством других авторов.
Эволюционные теории
В 19 в. под влиянием дарвинизма в социологии прочные позиции занял эволюционизм - система взглядов, признающая объективный характер социального развития. Основная идея эволюционизма 19 в. состоит в существовании исторических стадий человеческого общества, развивающегося от простого к дифференцированному, от традиционного (с ручной технологией) к индивидуальному (с машинной технологией). Движение от однородности к большому разнообразию, от простых к сложным формам организации - это эволюция.
Все эволюционные концепции социальных изменений исходят из одного очевидного факта. Если сравнить различные типы человеческих обществ, встречавшихся на протяжении истории, то станет ясно, что происходит общее движение ко всевозрастающему усложнению. Племена охотников и собирателей, которые мы обнаруживаем на ранних стадиях развития человечества (хотя некоторые из них существуют до сих пор), обладали более простой структурой, чем земледельческие общества, возникшие в более поздний исторический период. Например, в племенах охотников и собирателей не существовало особых правящих групп или политической власти, обычной для сельскохозяйственных обществ. Традиционные государства были еще сложнее и масштабнее: в них уже имелось ярко выраженное классовое деление, а также развитые политические, правовые и культурные институты. Наконец, появились индустриальные общества, превосходящие по своей сложности любой предшествующий тип: количество специальных институтов и организаций в этих обществах необычайно велико.
Анализируя процесс усложнения, исследователи часто прибегают к понятию дифференциации. По мере того как общества усложняются, сферы социальной жизни, ранее существовавшие совместно, начинают дифференцироваться, т. е. отделяться друг от друга. Возрастающая дифференциация и усложнение человеческого общества, утверждают эволюционисты, может быть сопоставлена с процессами формирования биологических видов. Биологическая эволюция также направлена от простого к более сложному. Более сложные организмы обладают большей способностью к адаптации и выживанию в своем окружении, чем простейшие. Отсюда, говорят эволюционисты, очевидна параллель между биологическим развитием и последовательной сменой исторических типов общества. Чем сложнее общество, тем большей “выживаемостью” оно обладает.
Наиболее ярко социальный эволюционизм представлен в органической социологии Г. Спенсера. Сущность эволюции общества Г. Спенсер видел в усложнении форм общественной жизни, их дифференциации и интеграции на новом уровне организации.
Ядро схемы Спенсера составляет идея дифференциации, которая понималась как неизбежное разделение функции между частями системы, и отбора наиболее устойчивых структурных соотношений. Эволюция любой системы состоит в повышении и усложнении ее организации. Но, дифференциация всегда сопровождается интеграцией, т.к. эволюционные изменения идут в направлении гармонизации, структурного и функционального соответствия всех элементов системы. Г. Спенсер связывал эволюцию общества с его интеграцией, путем адаптации всех новаций самой системы.
У Э. Дюркгейма содержание эволюции выводится из разделения труда и сводится к переходу от механической солидарности, основанной на неразвитости и сходстве индивидов и их функции в архаическом обществе органической солидарности, возникающей на основе разделения труда и социальной дифференциации в современном обществе. Благодаря последнему обеспечивается взаимосвязь людей на более высокой основе, происходит их интеграция в единый социальный организм, формируется чувство солидарности, как высший моральный принцип общества, идет саморазвитие общества.
Социал-дарвинизм
В ранних теориях социальной эволюции, возникших в XIX веке, эволюционизм часто связывался с прогрессом, т.е. движением к более морально совершенным формам общества. Одним из вариантов этого направления, завоевавшим особую популярность на рубеже XIX-XX веков, был социал-дарвинизм. Как следует из его названия, социал-дарвинизм возник под влиянием работ Чарльза Дарвина, посвященных биологической эволюции. Данная теория утверждает, что между человеческими обществами идет та же борьба за существование, что и между биологическими организмами. Современные западные общества одержали верх в этой борьбе и, таким образом, представляют собой высшую стадию социального прогресса, достигнутую человечеством. Некоторые авторы использовали идеи социал-дарвинизма для оправдания превосходства белых над черными, разрабатывая “научное” подтверждение расизма; эта теория использовалась для поддержки доминирующей позиции Запада. Пик ее популярности приходится на время “драки за Африку” между европейскими державами -- до того, как возникла современная “полевая” антропология, которая впервые продемонстрировала разнообразие человеческих культур и тем самым развенчала лежавшее в основе социал-дарвинизма “европоцентрическое” мировоззрение. К концу 1920-х годов социал-дарвинизм был окончательно дискредитирован, вместе с ним упала популярность и социального эволюционизма в целом.
Однолинейная и мультилинейная эволюция
Теории социальной эволюции XIX века часто склонялись к однолинейности, утверждая существование единственной линии развития человеческого общества, от простого к более сложному. Предполагалось, что все общества, восходя по пути эволюции, должны проходить одни и те же стадии развития. В последние несколько десятилетий в социологии произошло своеобразное возрождение эволюционных теорий, однако акцент делается уже не на однолинейности, а на мультилинейиости. Мультилинейные теории предполагают, что возможно существование различных путей развития, ведущих от одного типа общества к другому. Согласно этим взглядам, различные типы обществ могут быть классифицированы в зависимости от уровня их сложности и дифференциации, однако не существует единого пути, проходимого всеми обществами.
Сторонники теорий мультилинейной эволюции также считают, что усиление адаптации к окружающей среде является основным механизмом изменений. Они полагают, что каждый последующий тип общества более эффективно адаптирован к своему окружению, чем предыдущий, более простой. Например, аграрные общества более эффективны в обеспечении постоянного добывания продовольствия, чем племена охотников и собирателей. Но, тем не менее, современные эволюционисты избегают трактовать совершенствование адаптивной способности как “прогресс”.
Теория эволюции Толкогга Парсонса
Одной из самых влиятельных теорий нашего времени является теория, развитая Толкоттом Парсонсом. Он предлагает считать социальную эволюцию расширением биологической, хотя фактические механизмы той и другой различны. Оба типа эволюции могут быть поняты в терминах так называемых эволюционных универсалий, т. е. тех типов развития, которые обнаруживаются по крайней мере в нескольких случаях в независимых друг от друга условиях и значительно повышают жизнеспособность. Примером эволюционной универсалии в мире природы является зрение. Оно не просто появилось в каком-то случайном, изолированном уголке живой природы, а развилось независимо у нескольких видов. Способность видеть позволяет неизмеримо, по сравнению с незрячими видами, увеличить спектр реакций, скоординированных с изменениями окружающей среды, и поэтому имеет громадную адаптационную ценность. На высших стадиях биологической эволюции зрение становится необходимой характеристикой всех животных.
В любой человеческой культуре, отмечает Парсонс, фундаментальное значение имеет коммуникация; ее основой является язык. Таким образом, язык -- это первая и важнейшая эволюционная универсалия; нам неизвестны человеческие общества, не обладающие языком. Тремя другими универсалиями, которые обнаруживаются даже в самых ранних формах общественной жизни, являются религия, родственные отношения и технология. Эти четыре универсалии связаны с настолько важными для человеческого общества аспектами, что без них невозможен никакой процесс социальной эволюции.
Согласно точке зрения Парсонса, социальная эволюция может быть понята как процесс прогрессирующей дифференциации социальных институтов, так как общества развиваются от простого к сложному. Ранние типы общества проявляют очень низкий уровень дифференциации, для них характерно то, что Парсонс называет “конструктивным символизмом”. В данном случае идет речь о существовании некоего набора символов, в основном религиозного характера, пронизывающих практически все стороны социальной жизни. В качестве примера культуры, находящейся на низшей стадии социальной эволюции, Парсонс (как и Дюркгейм) рассматривает племена австралийских аборигенов. Эти общества структурированы исключительно на основе родственных отношений, которые, в свою очередь, выражают религиозные взгляды, а также связаны с хозяйственной деятельностью. Личная собственность индивидов в этих обществах очень мала; институт племенных вождей в сколько-нибудь различимом виде не существует; производство также отсутствует, поскольку средства к существованию дают охота и собирательство.
Следующая ступень эволюции -- уровень “развитого первобытного общества”. В этом типе на смену эгалитарным отношениям приходит система стратификации, причем наряду с классовым делением нередко существует и этническое. В развитых первобытных обществах возникает особая производственная система, основанная на скотоводстве или земледелии, а также постоянные поселения. Религия начинает отделяться от других сторон социальной жизни и попадает в ведение специфической социальной группы -- священников или жрецов.
Двигаясь далее по этой шкале, мы обнаруживаем то, что Парсонс называет “промежуточными обществами”. Этим термином он обозначает общества, которые большинство других авторов именует цивилизациями или традиционными государствами, -- такие, как древний Египет, Рим и Китай. Такие общества связаны с возникновением письменности и грамотности. Религия еще более усложняется, приводя к развитию систематической теологии, и выступает уже совершенно обособленно от политических, экономических и семейных отношений. Политическое руководство приобретает форму государственных администраций, во главе которых стоит аристократия. На этой стадии возникает ряд новых эволюционных универсалий: особые формы политической легитимности, бюрократические организации, денежный обмен и специальная система законов. Появление каждой из них, утверждает Парсонс, многократно увеличивает способность общества интегрировать в свой состав большие массы людей.
Индустриальные общества занимают высшую ступень в эволюционной схеме Парсонса. Они гораздо более дифференцированы, чем общества промежуточного типа. Политическая и экономическая системы в них явно отделены друг от друга, а также от законодательной системы и религии. Появление массовой демократии создает возможность вовлечения всего населения в участие в политическом процессе. Индустриальные общества имеют гораздо большую территориальную целостность, чем предшествующие типы, и отделены друг от друга четкими границами. Исключительная жизнеспособность, порождаемая институтами индустриальных обществ, хорошо подтверждается фактом всемирного распространения индустриального порядка, что привело к почти полному исчезновению ранних типов общественного устройства.
Кирдина С.Г. "Социальные изменения" / Социологическая энциклопедия, т.2, 2003, с.480-483
Социальные изменения - одно из наиболее общих и широких социологических понятий. В зависимости от исследовательской парадигмы, под социальным изменением понимается переход социального объекта из одного состояния в другое, смена общественно-экономической формации, существенная модификация в социальной организации общества, его институтах и социальной структуре, изменение установленных социальных образцов поведения, обновление и рост многообразия институциональных форм и др.
В социологии, с начала ее возникновения, выделяются и исследуются, как правило, два типа социальных изменений - эволюционные и революционные. В классической социологии вплоть до нач. ХХ века оба эти подхода юбыли основны на признании объективности социального знания, что соответствовало общенаучной парадигме XVIII-XIX вв., согласно которой научное знание опирается на объективную реальность. Законы последней, как считалось, могут и должны быть поняты, открыты и использованы для практического употребления. Разница была лишь в том, что мыслители - приверженцы эволюционизма полагали, что объективное знание о природе социальной действительности помогает разумно ориентироваться в социальных действиях, и что не следует насиловать общественную природу; а сторонники революционных изменений исходили, наоборот, из концепции необходимости переустройства мира в согласии с его внутренними закономерностями. Отсюда и два подхода к анализу и сущности социальных изменений - эволюционных, совершаемых "без насилия" или революционных, при которых социальные субъекты переустраивают общественный порядок.
Эволюционный подход берет свое начало и методологические опоры в исследованиях Ч. Дарвина. Основной проблемой эволюционизма в социологии стало выявление определяющего фактора социальных изменений. О. Конт в качестве такого решающего звена видел прогресс знания. Развитие знания от его теологической, мистифицированной формы к форме позитивной обусловливает переход человека от военного общества, основанного на подчинении обожествляемым героям и вождям, к индустриальному обществу, что осуществляется благодаря человеческому разуму.
Спенсер усматривал сущность эволюции и социальных изменений общества в его усложнении, усилении его дифференциации, которое сопровождается ростом интеграционных процессов, восстанавливающих единство социального организма на каждом новом этапе его развития. Социальный прогресс сопровождается усложнением общества, ведущим к росту самостоятельности граждан, к росту свободы индивидов, к более полному обслуживанию их интересов со стороны общества.
Э. Дюркгейм рассматривал процесс социальных изменений как переход от механической солидарности, основанной на неразвитости и сходстве индивидов и их общественных функций, к солидарности органической, возникающей на основе разделения труда и социальной дифференциации, которая ведет к интеграции людей в единый социум и является высшим моральным принципом общества.
К. Маркс определяющим фактором социальных изменений считал производительные силы общества, рост которых ведет к смене способа производства, что, являясь основой развития всего общества, обеспечивает и смену общественно-экономической формации. С одной стороны, согласно "материалистическому пониманию истории" у К. Маркса, производительные силы объективно и эволюционно развиваются, увеличивая власть человека над природой. С другой стороны, в ходе их развития формируются новые классы, интересы которых приходят в противоречие с интересами господствующих классов, определяющих характер действующих производственных отношений. Тем самым возникает конфликт внутри способа производства, образуемого единством производительных сил и производственных отношений. Прогресс общества возможен только на основе кардинального обновления способа производства, а новые экономические и политические структуры могут появиться лишь в результате социальной революции, осуществляемой новыми классами против прежних, господствующих. Поэтому социальные революции, по К. Марксу - это локомотивы истории, обеспечивающие обновление и ускорение развития общества. В подходе Маркса, т.о., представлены как эволюционный, так и революционный подходы к анализу социальных изменений.
М. Вебер , который был противником идеи о том, что социальные науки могут открывать законы развития общества аналогично естественным наукам, полагал, тем не менее, что можно делать обобщения и формулировать тенденции, характеризующие социальные изменения. Их движущую силу Вебер видел в том, что человек, опираясь на различные религиозные, политические, нравственные ценности, создает определенные социальные структуры, облегчающие общественное развитие, как это всегда происходило на Западе, или затрудняющие это развитие, что Вебер считал характерным для стран Востока.
Представители эволюционного подхода они полагали свои схемы верными в отношении всех обществ, которые проходят (или должны проходить) один и тот же путь от исходного, менее развитого состояния к более развитому, современному. Поэтому эти классические социологические теории рассматриваются как теории модерна, для которых очевидна предпосылка о том, что в процессе социальных изменений стандарты модерна рано или поздно будут приняты всеми модернизирующимися странами.
Эволюционные концепции социальных изменений сыграли положительную роль в понимании разнообразных причин, определяющих развитие общества. В то же время данные концепции (за исключением, пожалуй, марксизма) не могли в достаточной мере объяснить кризисов, попятных движений и распада общественных структур. Эволюционизм не смог также объяснить социальные процессы и явления, возникающие на сжатом историческом отрезке времени (смена правительств, рост преступности, отклонения в поведении индивидов и т.п.), так как он исходил из рассмотрения общества в большой исторической перспективе.
Ограниченность классического эволюционизма в ХХ веке преодолевались путем поиска новых подходов к социальным изменениям, среди которых выделялись теории циклического развития (О.Шпенглер, А.Тойнби) и теория социального изменения Т. Парсонса . В сущности, они развивали и обогащали идеи эволюционного подхода к социальным изменениям, дополняя их новыми аналитическими схемами, приходящими из смежных и других наук.
В теориях циклического развития эволюция общества рассматривалась не как прямолинейное движение к более совершенному состоянию общества, а как своеобразный замкнутый цикл подъема, расцвета и упадка, вновь повторяющийся после его завершения. Циклические концепции развития общества рассматривают социальные изменения по аналогии с маятником, когда выведенное из равновесия под действием каких-либо факторов общество совершает колебательные движения от одной точки к другой, застывая посередине и восстанавливая тем самым свою стабильность.
Названный подход в России разработан А. С. Ахиезером в сонцепции социокультурной динамики, в которой ее история представлена как постоянное колебание "расколотого общества" между полюсами двух противоположных идеалов - вечевого (соборного, либерального) и авторитарного (абсолютистского, тоталитарного). Раскол между ними обуславливает невозможность медиации, но задает циклическое инверсионное развитие. В ходе каждого исторического цикла осуществляется переход между двумя крайними точками инверсии - от вечевого идеала (соборности) к авторитаризму (абсолютизму) и обратная инверсия. Развитие представляет собой поиск постоянного компромисса между этими полюсами, более удачный - в период развития страны и менее удачный - в период катастроф.
Теория социального изменения Т. Парсонса строится на основе теории на основе мыслительной модели структур общества и его изменения по по принципу кибернетической иерархии различных систем - организмов и личностейт как ступеней растущей степени сложности. Действительно глубокими изменениями являются по Парсонсу те, что затрагивают культурную систему. Экономические и политические перевороты, не затрагивающие уровень культуры в обществе, не меняют поэтому и самого общества в его основе.
Общество как социальная система обладает устойчивостью, способностью к самовоспроизводству, что находит проявление в стабильности его основных структурных элементов (адаптации). Если соотношение сил, элементов, поддерживающих равновесие, нарушается, но сама конфигурация общественной системы в целом, ее основные структурные элементы остаются неизменными, то утраченное равновесие быстро восстанавливается. Т. е. изменения остаются внутренними (например, рост влияния какой-либо социальной группы, появление нового состава государственных органов и т.д.), а система, интегрируя в себя новые образования, в целом остается неизменной
Второй вид социального изменения - это изменение структуры, когда система неспособна восстановить равновесие из-за сильного давления изнутри и вовне. Для сохранения целостности социальной системы происходит модификация социальных подсистем и их структурных элементов (социальных ролей, институтов, организаций).
Более обобщенно социальное развитие общества Парсонс сводит к четырем механизмам эволюции. Первый - это дифференциация, связанная с усложнением строения общества. Второй - адаптация (адаптивное возвышение), под которой понимается новый способ соотнесения с окружающей средой (например, новая техника или новые способы коммуникации). Третий механизм предполагает увеличение объема членства в обществе {инклюзия). Прежние критерии членства в обществе (класс, пол, этническая принадлежность) теряют свое значение в эволюционирующем обществе. Четвертый - обобщение ценностей. В изменяющемся обществе ценности и нормы все в меньшей степени остаются приемлемыми для разных групп. Все шире в обществе начинают распространяться представления об универсальных, независящих от типа социальной системы человеческих правах и идеалах (например, декларация ООН о правах человека, международные силы и т.д.).
Со 2-й пол. ХХ века понятие социальных изменений все чаще рассматривается в рамках новой парадигмы, называемой постклассической, постмодернистской, организационно-деятельностной и т.д. Суть нового понимания состоит в том, что социальные изменения рассматриваются не как естественно-исторический, но как социально-исторический процесс, в котором "социальный агент", или "актор", играет активную преобразующую роль. Это подход представлен в работах А. Турена, Э. Гидденса, П. Штомпки , М. Арчер, В. А. Ядова и др.
Новая парадигма опирается на отличное от классического представление о социологической науке. Две важнейшие составляющие радикально меняют взгляд на науку вообще и социологию в частности. Со 2-й пол. ХХ века все чаще признается влияние на итог научного знания метода, теории и, кроме того, активной позиции самого исследователя, его нравственной установки, его разума или предрассудков. В итоге научное знание в классической форме как безусловно объективное ставится под сомнение.
Наиболее ярко эту позицию "нежесткой социологии" в отношении социальных изменений представляет Э. Гидденс. Он полагает, что и сам исследователь должен быть достаточно гибок, непредвзят в отношении используемых теоретических подходов, и в изучаемой им реальности в качестве решающей признается роль социального субъекта (индивидов, общественных групп, движений) который осуществляет социальные изменения соответственно своим интересам. Социальный субъект своей активностью приспосабливает общественные структуры к интересам общественных групп, находит компромиссы с другими социальными субъектами или вступает с ними в противоборство. Он не предстает перед нами жестко зависимым от экономических и социально-культурных безличных факторов, он активно с ними взаимодействует.
Э. Гидденс, как и другие представители пост-классической парадигмы, критически относится к эволюционистам, утверждая, что аналогия социального развития с повышением уровня адаптированности общества вряд ли уместна. Он полагает сомнительным и представление о прогрессе как восхождении общества по уровню сложности, дифференцированности социальных систем, как это утверждалось от Спенсера до Парсонса. Социальные изменения он рассматривает как многофакторный процесс, на который влияют изменения и среды, и экономики, и культуры, и политических институтов. В различных эпизодах социально-исторического процесса эти факторы приобретают разное значение, что и должно составлять основной объект социологического анализа социальных изменений.
Хотя сами представители нового подхода классифицируют свои исследования как пост-классическую, пост-модернистскую парадигму, поскольку они добавили к критике модерна и модернизации "деятельностный подход", по сути они продолжают пользоваться модернистскими концепциями. Это выражается в том, что сохраняется исходная предпосылка модерна о наличии единственной траектории общественного развития от традиционных (патриархальных, неразвитых) обществ к обществам современным (либеральным, развитым).
В качестве альтернативы классическим (модернистским) и пост-классическим (пост-модернистским) концепциям социальных изменений выступают, с одной стороны, концепция множественного модерна (multiple modernity) (Ш. Айзенштадт), развивающая в социологии идеи цивилизационного подхода, и концепция институциональных матриц (С. Г. Кирдина).
Другой тип социальных изменений, рассматриваемых в социологии также широко, как эволюционные - революционные социальные изменения.
В исследованиях революций выделяются два подхода. Один из них можно назвать "модернистским", он характерен, прежде всего, для западной науки. Другой подход, несмотря на внешнюю парадоксальность, можно назвать "эволюционистским подходом" к анализу революционных социальных изменений. Его придерживаются некоторые российские исследователи, ученые стран Юго-Восточной Азии (Aung-Thvin, Tichelman), Израиля (Eisenstadt), а также редкие представители из стран Запада (Sarkisyans).
Большинство современных концепций революционных социальных изменений, разрабатываемых в рамках модернистского подхода, базируются на оценках и трактовке К. Марксом событий Великой французской революции 1789 г. Марксистская теория революций акцентирует внимание на радикальных изменениях в экономической и политической организации общества, смене основных форм социальной жизни. Со времени Маркса революции понимаются как коренное изменение общества в ключевых аспектах, ведущих к изменению характера этого общества. Сегодня подавляющее большинство исследователей сходятся в том, что революции ведут к фундаментальным, всеобъемлющим, многомерным изменениям, затрагивающим саму основу социального порядка.
Подробный анализ концепций, которые можно отнести к "модернистскому" направлению в исследовании революций, дает Петер Штомпка. Он выделяет четыре главных школы в современных западных теориях революций: бихевиористскую, или поведенческую, теорию, предложенную в 1925 г. П. Сорокиным (Причины революций он усматривает в подавлении базовых инстинктов большинства населения и бессилии властей воздействовать на изменяющееся поведение масс); психологическую, представленную концепциями Джеймса Дэвиса и Теда Гурра (причины революций они видят в том, что массы болезненно осознают свою нищету и социальную несправедливость и поннимаются в результате этого на бунт); структурную, сосредотачивающуюся при анализе революций на макроструктурном уровне и отрицающую психологические факторы. Напрямую следуя Марксу, эти теории условием революции полагают кризис экономики и политики, который рассматривается ими преимущественно в контексте классовых и групповых отношений. Современным представителем этого направления является Тэда Скокпол.
* Наконец, четвертая группа включает в себя политические теории революций, которые рассматривают только политическую сферу общества, а революцию считают результатом нарушения баланса власти и борьбы соперничающих группировок за управление государством. Этот подход характерен, напр., для Чарльза Тилли.
Кроме того, существуют концепции, расставляющие иные акценты в понимании революций, пытающиеся в новом аспекте трактовать эволюционный подход к их анализу. Основное внимание в них уделяется рассмотрению преемственности и восстановления институтов, исторически сложившихся в стране, что и составляет, по их мнению, содержание революций. Так, одна из наиболее известных революций, осуществившихся в азиатских странах, - японская революция 1868 г., - называется Реставрация Мэйдзи, и, как отмечают специалисты, ее основное содержание и мировоззрение - это "утопия, опрокинутая в прошлое". Аналогичный вывод в отношении Французской революции был сделан А. де Токвилем , который писал, что "Революция не должна была изменить характер нашей цивилизации, как считали иные? изменить суть фундаментальных законов, лежащих в основе человеческих обществ у нас на Западе".
Такое понимание революционных социальных изменений, рассматриваемых как "момент социальной эволюции", восстанавливает исходный смысл термина революция в естественных и социальных науках. Действительно, слово revolvo в переводе с латинского языка означает "возвращение", "откатывание, круговорот". Производный от него термин "революция" появился в XIV веке в естественных науках и означал "вращательное движение, хождение по кругу". Например, Николай Коперник озаглавил свою знаменитую работу "Об обращении небесных кругов", что в оригинале звучало как "De Revolutionibus Orbium Celestium" (1543). В XVII в. термин "революция" был заимствован политической философией и стал обозначать циклическую смену правителей или всей политической элиты в возникающих государствах. В тот период понятие революции относилось к процессу "прохождения через стадии цикла, которые, в конечном счете, ведут назад, к идентичному или подобному состоянию". Но в связи с исследованиями К. Маркса такое понимание революций было забыто, и в рамках модернисткой парадигмы они стали пониматься "с точностью до наоборот".
Отрицание революций как процесса качественного преобразования общественных структур и защита тезиса о преимущественно эволюционном характере социальных изменений характерны также для современной неоинституциональной теории. Известна эволюционная гипотеза Армена Алчияна, высказаная им в 1950 г., где он указывал на зависимость траектории движения обществ от предшествующего развития и обосновывал тем самым институциональную устойчивость обществ. Эта гипотеза породила целое направление в неоинституционализме, названное традицией path dependence. Придерживающиеся этой позиции ученые утверждают, что институциональный процесс носит инкрементный характер. Это означает, что институциональные изменения не совершаются дискретно.
Д. Норт также указывает на способность общества к сохранению основной траектории социальных изменений за счет присущей ему институциональной структуры. Им предложен специальный термин "эффект блокировки", который показывает блокирующую роль институтов при попытках повлиять на характер социальных изменений. Действие этого эффекта выражается в том, что, несмотря на непредсказуемость конкретных краткосрочных тенденций развития, общее направление социальных изменений в долгосрочной перспективе является более предсказуемым и вряд ли возможно их возвращению вспять.
В рамках данного подхода предполагается, что революции происходят в случае, когда общество не реформирует себя сознательно, в русле свойственного ему направления исторической эволюции. Если же при нарушении институционального соответствия между основными сферами общества или внутри одной из них реформы или революции не осуществляются, то это может привести к гибели общественного организма, его распаду, либо к капитуляции перед внешними условиями. Разумеется, что с точки зрения общественного прогресса более предпочтительным, по сравнению с революциями, является осуществление разумных экономических, социальных и политических реформ в государстве в соответствии с присущими ему закономерностями развития. Такой путь требует дальнейшего развития представлений о характере социальных изменений, чтобы социологическая наука была способна дать необходимые обоснования и рекомендации. Если же предпринимаемые реформы противоречат природе общества, если не происходит их коррекции в результате "обратных связей", то возрастает вероятность революции. Она аналогична вспышке болезни в человеческом организме и, как и болезнь, освобождает организм от накопившихся вредных воздействий и восстанавливает его жизнеспособность. В этом смысле революцию следует рассматривать позитивно. Хотя она и является более болезненным средством в сравнении с социальными реформами, но, в конечном счете, революция позволяет предотвратить процесс распада общества и его уничтожение.
Лит.: Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996; Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). Т. 1, От прошлого к будущему. Новосибирск, 1997; Социология: Основы общей теории, под ред. Г.В. Осипова, М: 1997; Гидденс Э. Социология. М: 1999; Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование в обществе. М., 1999; Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. 2000. (2-е изд, перераб и допол. - 2001); Парсонс Т. О социальных системах. М, 2002; Touraine A. Le retoar de Vacteur. P.: Fayard, 1984.
Теории социальных изменений
Эти теории в социологии существуют в нескольких вариантах. Модель социального изменения в традициях структурно-функционального анализа сделал попытку сконструировать Р. Мертон, на которого влияли идеи П. Сорокина и Т. Парсонса. Взяв за основу методологические принципы структурно-функционального анализа, Мертон отказался от создания общей социологической теории. В работе "Социальная теория и социальная структура" им предложена система множественных моделей функционального анализа на уровне конкретных социальных систем и общностей. Наряду с понятием функции Мертон ввел понятие "дисфункция", т.е. указал на возможность отклонения системы от общепринятой нормативной модели, что может повлечь за собой или новый этап в адаптации системы к существующему порядку, или определенное изменение системы норм. Таким путем Мертон пытался ввести в функционализм идею изменения.
Кроме модели социального изменения Мертона существует ряд других, как однофакторных, так и многофакторных моделей. Общее у всех этих моделей состоит в попытке выяснения условий становления и развития социальных явлений, т.е. в объяснении причинно-следственных связей. В истории развития социологической мысли указывались самые разные причины социальных изменений: естественный отбор (Г. Спенсер); географическая среда, и особенно климат (Г. Бокль), народонаселение (Т. Мальтус), раса (Ж. А. де Гобино), выдающиеся личности (Ф. Ницше), война (А. Джозеф Тойнби), технология (У. Огборн), разделение труда и кооперация (Э. Дюркгейм), экономика (У. Ростоу), идеология (М. Вебер) и т.д. В теориях социальных изменений "структурно-функциональной" модели противопоставлена "причинно-следственная" модель анализа социальных изменений. В качестве альтернативы нормативному детерминизму было выдвинуто несколько видов детерминизма (причинной обусловленности) – от биологического до технологического и экономического, но тем не менее общая точка зрения так и не сложилась.
Теории социального конфликта
Начиная с середины XIX в., среди философов и социологов сформировалось твердое убеждение в том, что конфликт является нормальным социальным явлением. Конфликтный подход прежде всего связывают с именами Карла Маркса (1818–1883) и Георга Зиммеля (1858–1918).
Теории, основанные на идеях К. Маркса о роли конфликта в жизни общества, его революционных преобразованиях, называют диалектическими теориями конфликта. В современной социологии представителем этой традиции является немецкий социолог Ральф Дарендорф (р. 1929). Ученый считает социальные конфликты результатом сопротивления существующим в любом обществе отношениям господства и подчинения.
Однако в отличие от классического марксизма, где основой социальной конфликтности является противостояние экономических интересов антагонистических классов (рабовладельцев и рабов, феодалов и крестьян, капиталистов и пролетариев), Р. Дарендорф рассматривает социальную конфликтность как универсальную свойство социальных систем, природный продукт их структурированности и интегрированности.
Подавление конфликта, по Р. Дарендорфом, – это путь к его обострению. А "рациональная регуляция" социального конфликта способствует эволюции, которая контролируется, т.е. управляемым изменениям в обществе. Хотя причины конфликтов существовали и будут существовать всегда, либеральное общество, по мнению Дарендорфа, может их согласовывать на уровне конкуренции между индивидами, группами и классами. Учитывая это, "рациональное обуздание" социального конфликта, считает Дарендорф, должно быть одним из главных задач политики.
Конфликтные теории, восходящие к концепции Г. Зиммеля, называют функциональными теориями конфликта. Этой версии конфликтного подхода в социологии принадлежит концепция известного американского ученого Льюиса Козера (1913–2003), который определял социальный конфликт как идеологическое явление, выражающее стремления и переживания социальных групп и индивидов в борьбе за власть, ограниченные ресурсы, изменение статуса, перераспределение доходов, переоценку ценностей и др. Он подчеркивал, что любое общество имеет явные или потенциальные социальные конфликты, которые выступают определяющим элементом социального взаимодействия и способствуют разрушению или укреплению социальных связей. Если в "закрытых" обществах социальные конфликты разделяют общество на враждебные группы или враждебные классы, подрывают основы коллективного согласия, угрожают разрушением социальных связей и самой общественной системы через революционное насилие, в "открытых", "плюралистических" обществах эти конфликты имеют "выход", а социальные институты охраняют общественное согласие.
Ценность конфликтов, их положительная функция, по мнению Л. Козера, заключаются в том, что они защищают общество от застоя и обеспечивают возможность социальных инноваций.
Сторонники теорий социального конфликта по-разному объясняют причины конфликтов. Так, французский ученый А. Турен видит их в психологических особенностях личностей и различных социальных общностей. К. Боулдинг, Л. Крайсберг, М. Крозье и другие, считают, что социальные конфликты обусловливаются противостоянием групп, преследующих несовместимые цели. Д. Белл полагает, что классовая борьба как наиболее острая форма социального конфликта связана с перераспределением доходов.
В отличие от К. Маркса, который акцентировал антагонистический характер социальных конфликтов, поскольку рассматривал, как отмечалось выше, прежде всего конфликты между антагонистическими классами, большинство конфликтологов рассматривают конфликты как неантагонистические противоречия, которые могут быть урегулированы.
- См.: Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: ACT, 2006.
Гидденс Э. Социология
<< СКАЧАТЬ КНИГУ Гидденс Э. Социология >>
ЧАСТЬ V. СОЦИАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
ГЛАВА 20. СОЦИАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ
Человечество существует на Земле около полумиллиона лет. Земледелие - необходимая основа существования оседлых поселений - лишь около двенадцати тысяч лет. История цивилизаций насчитывает не более шести тысячелетий. Если мысленно представить все время существования человечества как одни сутки, то окажется, что земледелие было изобретено в 23 часа 56 минут, цивилизации появились в 23 часа 57 минут, а современные общества в 23 часа 59 минут 30 секунд. Однако за эти тридцать секунд произошло, возможно, столько же изменений, сколько за весь “день человечества”.
Скорость изменений, происходящих в современную эпоху, хорошо демонстрируют темпы технологического прогресса. Как пишет историк экономики Дэвид Лэндис,
Современная технология не только производит больше и быстрее, она создает такие предметы, которые при кустарных методах и ремесленных мастерских прошлого были просто невозможны. Даже лучшая индийская пряха не смогла бы получить нить столь тонкую и ровную, как современная мюль-машина; в восемнадцатом веке все кузницы христианского мира даже объединенными усилиями не смогли бы производить листовую сталь в таком количестве и такого качества, как один современный прокатный стан. Но важнее всего, что современная технология создала вещи, которые ни один человек прошлого, пожалуй, не смог бы представить и понять: фотоаппарат, автомобиль, самолет, весь диапазон электронных устройств от радио до высокоскоростного компьютера, атомную электростанцию и так далее почти до бесконечности.
Результатом явился колоссальный рост объемов и разнообразия товаров и услуг, и уже одно это изменило образ жизни людей больше, чем что-либо другое со времен открытия огня. Англичанин (да и англичанка) середины XVIII века в материальном отношении стояли ближе к легионерам Цезаря, чем к своим собственным правнукам.
Современный образ жизни и современные социальные институты радикальным образом отличаются от своих даже ближайших по времени аналогов в прошлом. За какие-то два-три века - для истории это минута - человечеству удалось покончить с социальным порядком, определявшим его жизнь в течение тысячелетий.
На протяжении последнего полувека темпы изменений не замедлились, но даже скорее возросли, и будущее нашего поколения является менее определенным, чем любого из предшествующих. Условия существования предыдущих поколений не были безопасными, людям всегда угрожали голод, болезни, стихийные бедствия. Сегодня в индустриальных странах мы практически полностью защищены от подобных 591 проблем; тревоги относительно нашего будущего другого рода. Они порождены теми социальными силами, которым мы сами дали волю.
Понятие социального изменения
Как можно определить социальное изменение?
В известном смысле все постоянно меняется. Каждый день - это новый день, каждый момент - новое мгновение времени. Еще греческий философ Гераклит говорил, что в одну реку нельзя войти дважды. Во второй раз река будет другой, ведь прежняя вода утекла, да и человек неуловимо изменился. В некотором смысле это верно, однако каждый из нас обычно склонен считать, что и река, и человек будут одними и теми же в обоих случаях. В очертаниях русла реки, а также в личностных и физических свойствах человека, стоящего на ее берегу с мокрыми ногами, остается достаточная степень преемственности, чтобы и реку и человека, несмотря на произошедшие перемены, можно было считать теми же самыми.
Для определения значимости перемен необходимо установить, насколько изменилась глубинная структура
данного объекта или ситуации в течение некоторого периода времени. Если говорить о человеческом обществе, то, чтобы решить, в какой степени и каким образом система подвержена процессу изменений, необходимо определить степень модификации основных институтов
в течение определенного периода. Любой учет изменений также предполагает выделение того, что остается стабильным, так как это является основанием, на фоне которого определяются изменения. Даже в нашем сегодняшнем стремительном мире существуют явления, уходящие корнями в далекое прошлое. Важнейшие религиозные системы, такие, как, например, христианство и ислам, по-прежнему основываются на идеях и практике, возникших два тысячелетия назад. Тем не менее, большинство современных социальных институтов изменяются значительно быстрее, чем менялись институты традиционного общества.
В данной главе мы рассмотрим различные попытки интерпретации изменений, влиявших на ход мировой истории в целом; затем обратимся к вопросу о том, почему современный период характеризуется особенно глубокими и быстрыми социальными изменениями. После этого мы обсудим те направления развития современных обществ, которые на сегодняшний день представляются ведущими.
Теории социальных изменений
Среди теоретических моделей, использовавшихся для осмысления общих механизмов изменений на протяжении человеческой истории, по своей важности и значимости наиболее выделяются две. Первая - социальный эволюционизм, подход, пытающийся установить связь между биологическими и социальными изменениями. Вторая - исторический материализм, концепция, восходящая к Марксу, позднее развитая и дополненная множеством других авторов.
Эволюционные теории
Все эволюционные концепции социальных изменений исходят из одного очевидного факта. Если сравнить различные типы человеческих обществ, встречавшихся на протяжении истории, то станет ясно, что происходит общее движение ко всевозрастающему усложнению (см. главу 2, “Культура и общество”). Племена 592 охотников и собирателей, которые мы обнаруживаем на ранних стадиях развития человечества (хотя некоторые из них существуют до сих пор), обладали более простой структурой, чем земледельческие общества, возникшие в более поздний исторический период. Например, в племенах охотников и собирателей не существовало особых правящих групп или политической власти, обычной для сельскохозяйственных обществ. Традиционные государства были еще сложнее и масштабнее: в них уже имелось ярко выраженное классовое деление, а также развитые политические, правовые и культурные институты. Наконец, появились индустриальные общества, превосходящие по своей сложности любой предшествующий тип: количество специальных институтов и организаций в этих обществах необычайно велико.
Анализируя процесс усложнения, исследователи часто прибегают к понятию дифференциации.
По мере того как общества усложняются, сферы социальной жизни, ранее существовавшие совместно, начинают дифференцироваться, т. е. отделяться друг от друга. Возрастающая дифференциация и усложнение человеческого общества, утверждают эволюционисты, может быть сопоставлена с процессами формирования биологических видов. Биологическая эволюция также направлена от простого к более сложному. Строение организмов, находящихся на нижней ступени эволюционной шкалы, таких, как амеба, значительно проще строения высших животных.
В процессе биологической эволюции развитие от простых организмов к более сложным объясняется на основе понятия адаптации к окружающей среде - насколько хорошо животные приспособлены к материальному окружению (см. главу 2, “Культура и общество”). Более сложные организмы обладают большей способностью к адаптации и выживанию в своем окружении, чем простейшие. Отсюда, говорят эволюционисты, очевидна параллель между биологическим развитием и последовательной сменой исторических типов общества. Чем сложнее общество, тем большей “выживаемостью” оно обладает.
Социал-дарвинизм
В ранних теориях социальной эволюции, возникших в XIX веке, эволюционизм часто связывался с прогрессом, т.е. движением к более морально совершенным формам общества. Одним из вариантов этого направления, завоевавшим особую популярность на рубеже XIX-XX веков, был социал-дарвинизм. Как следует из его названия, социал-дарвинизм возник под влиянием работ Чарльза Дарвина, посвященных биологической эволюции. Данная теория утверждает, что между человеческими обществами идет та же борьба за существование, что и между биологическими организмами. Современные западные общества одержали верх в этой борьбе и, таким образом, представляют собой высшую стадию социального прогресса, достигнутую человечеством. Некоторые авторы использовали идеи социал-дарвинизма для оправдания превосходства белых над черными, разрабатывая “научное” подтверждение расизма; эта теория использовалась для поддержки доминирующей позиции Запада. Пик ее популярности приходится на время “драки за Африку” между европейскими державами - до того, как возникла современная “полевая” антропология, которая впервые продемонстрировала разнообразие человеческих культур и тем самым развенчала лежавшее в основе социал-дарвинизма “европоцентрическое” мировоззрение. К концу 1920-х годов социал-дарвинизм был окончательно дискредитирован, вместе с ним упала популярность и социального эволюционизма в целом. 593
Однолинейная и мультилинейная эволюция
Теории социальной эволюции XIX века часто склонялись к однолинейности,
утверждая существование единственной линии развития человеческого общества, от простого к более сложному. Предполагалось, что все общества, восходя по пути эволюции, должны проходить одни и те же стадии развития. В последние несколько десятилетий в социологии произошло своеобразное возрождение эволюционных теорий, однако акцент делается уже не на однолинейности, а на мультилинейиости .
Мультилинейные теории предполагают, что возможно существование различных путей развития, ведущих от одного типа общества к другому. Согласно этим взглядам, различные типы обществ могут быть классифицированы в зависимости от уровня их сложности и дифференциации, однако не существует единого пути, проходимого всеми обществами.
Сторонники теорий мультилинейной эволюции также считают, что усиление адаптации к окружающей среде является основным механизмом изменений. Они полагают, что каждый последующий тип общества более эффективно адаптирован к своему окружению, чем предыдущий, более простой. Например, аграрные общества более эффективны в обеспечении постоянного добывания продовольствия, чем племена охотников и собирателей. Но, тем не менее, современные эволюционисты избегают трактовать совершенствование адаптивной способности как “прогресс”.
Теория эволюции Толкогга Парсонса
Одной из самых влиятельных теорий нашего времени является теория, развитая Толкоттом Парсонсом. Он предлагает считать социальную эволюцию расширением биологической, хотя фактические механизмы той и другой различны. Оба типа эволюции могут быть поняты в терминах так называемых эволюционных универсалий,
т. е. тех типов развития, которые обнаруживаются по крайней мере в нескольких случаях в независимых друг от друга условиях и значительно повышают жизнеспособность. Примером эволюционной универсалии в мире природы является зрение. Оно не просто появилось в каком-то случайном, изолированном уголке живой природы, а развилось независимо у нескольких видов. Способность видеть позволяет неизмеримо, по сравнению с незрячими видами, увеличить спектр реакций, скоординированных с изменениями окружающей среды, и поэтому имеет громадную адаптационную ценность. На высших стадиях биологической эволюции зрение становится необходимой характеристикой всех животных.
В любой человеческой культуре, отмечает Парсонс, фундаментальное значение имеет коммуникация; ее основой является язык. Таким образом, язык - это первая и важнейшая эволюционная универсалия; нам неизвестны человеческие общества, не обладающие языком. Тремя другими универсалиями, которые обнаруживаются даже в самых ранних формах общественной жизни, являются религия, родственные отношения и технология. Эти четыре универсалии связаны с настолько важными для человеческого общества аспектами, что без них невозможен никакой процесс социальной эволюции.
Согласно точке зрения Парсонса, социальная эволюция может быть понята как процесс прогрессирующей дифференциации социальных институтов, так как общества развиваются от простого к сложному. Ранние типы общества проявляют очень 594 низкий уровень дифференциации, для них характерно то, что Парсонс называет “конструктивным символизмом”.
В данном случае идет речь о существовании некоего набора символов, в основном религиозного характера, пронизывающих практически все стороны социальной жизни. В качестве примера культуры, находящейся на низшей стадии социальной эволюции, Парсонс (как и Дюркгейм) рассматривает племена австралийских аборигенов. Эти общества структурированы исключительно на основе родственных отношений, которые, в свою очередь, выражают религиозные взгляды, а также связаны с хозяйственной деятельностью. Личная собственность индивидов в этих обществах очень мала; институт племенных вождей в сколько-нибудь различимом виде не существует; производство также отсутствует, поскольку средства к существованию дают охота и собирательство.
Следующая ступень эволюции - уровень “развитого первобытного общества”. В этом типе на смену эгалитарным отношениям приходит система стратификации, причем наряду с классовым делением нередко существует и этническое. В развитых первобытных обществах возникает особая производственная система, основанная на скотоводстве или земледелии, а также постоянные поселения. Религия начинает отделяться от других сторон социальной жизни и попадает в ведение специфической социальной группы - священников или жрецов.
Двигаясь далее по этой шкале, мы обнаруживаем то, что Парсонс называет “промежуточными обществами”. Этим термином он обозначает общества, которые большинство других авторов именует цивилизациями или традиционными государствами, - такие, как древний Египет, Рим и Китай. Такие общества связаны с возникновением письменности и грамотности. Религия еще более усложняется, приводя к развитию систематической теологии, и выступает уже совершенно обособленно от политических, экономических и семейных отношений. Политическое руководство приобретает форму государственных администраций, во главе которых стоит аристократия. На этой стадии возникает ряд новых эволюционных универсалий: особые формы политической легитимности, бюрократические организации, денежный обмен и специальная система законов. Появление каждой из них, утверждает Парсонс, многократно увеличивает способность общества интегрировать в свой состав большие массы людей.
Индустриальные общества занимают высшую ступень в эволюционной схеме Парсонса. Они гораздо более дифференцированы, чем общества промежуточного типа. Политическая и экономическая системы в них явно отделены друг от друга, а также от законодательной системы и религии. Появление массовой демократии создает возможность вовлечения всего населения в участие в политическом процессе. Индустриальные общества имеют гораздо большую территориальную целостность, чем предшествующие типы, и отделены друг от друга четкими границами. Исключительная жизнеспособность, порождаемая институтами индустриальных обществ, хорошо подтверждается фактом всемирного распространения индустриального порядка, что привело к почти полному исчезновению ранних типов общественного устройства.
Оценка
Эволюционные теории даже в своих наиболее поздних и утонченных формах сталкиваются со значительными трудностями . Совсем не очевидно, что развитие 595 человеческих обществ сходно с эволюцией в мире
природы, а понятие адаптации имеет, вероятно, малую ценность для социологии. В биологии адаптация
имеет очень точный смысл и относится к способу, при помощи которого случайно проявившиеся характеристики некоторых организмов содействуют их выживанию и влияют на гены, передаваемые от одного поколения к другому . В случае социального эволюционизма подобного четко выраженного смысла не существует.
Нельзя с полной определенностью утверждать, что классификация обществ по уровню сложности, подобная классификации биологических организмов, будет полезна для нас. Например, племена охотников и собирателей в некоторых отношениях с/южнее
индустриальных обществ, даже несмотря на свою малочисленность: существующие в этих обществах системы родственных отношений, как правило, гораздо сложнее, чем их аналоги в индустриальных странах.
Более поздние эволюционные теории отличаются от ранних большей глубиной и изощренностью. И хотя мы можем сказать, что существует общее направление
социального развития человечества от небольших обществ к более крупным, однако не очевидно, может ли это быть, объяснено в терминах адаптации и жизнеспособности. Природа социальных и культурных изменений, по-видимому, в целом гораздо более сложна, чем это предполагается в эволюционных теориях.
Исторический материализм
Марксистская интерпретация социальных изменений в чем-то сходна с эволюционными теориями: в обоих случаях предполагается, что в основе изменений лежит взаимодействие с материальной средой. Согласно Марксу, каждое общество основывается на экономическом базисе,
или инфраструктуре, изменения которого влекут за собой соответствующие изменения в надстройке -
политических, законодательных и культурных институтах. Маркс не использует понятие “адаптация”, которое, по-видимому, могло ему казаться слишком механистическим. Согласно его точке зрения, человеку свойственно активное отношение к миру, стремление управлять им и подчинять своим целям; люди не просто “адаптируются” и “вписываются в” окружающую среду.
Ключом к пониманию социальных изменений, утверждает Маркс, являются способы, используя которые, люди создают все более сложные и совершенные системы производства, усиливают свое влияние на материальный мир, подчиняя его своим целям. Маркс описывает этот процесс как рост производительных сил,
или, другими словами, уровня экономических достижений общества. Согласно его точке зрения, социальные изменения могут происходить не только как процессы постепенного развития, но и как революционные потрясения. Периоды постепенной перестройки производительных сил и других институтов сменяются фазами резких революционных трансформаций. Речь идет о так называемой диалектической интерпретаций изменений.
Наиболее значительные изменения проявляются как раз в столкновениях, борьбе и катаклизмах.
Перемены, происходящие в производительных силах, вызывают напряжения в институтах надстройки, и чем эти напряжения сильнее, тем настоятельнее необходимость полной и всесторонней трансформации общества. Борьба классов становится все более острой и приводит в конце концов либо к распаду существующих институтов, либо к переходу к новому социальному порядку посредством политической революции. 596
В качестве иллюстрации к теории Маркса приведем анализ истории Европы в период замены феодализма промышленным капитализмом. Феодальная экономическая система была основана на мелкомасштабном сельскохозяйственном производстве, а основными общественными классами были аристократия и крепостное крестьянство. Согласно Марксу, по мере развития торговли и технологии (производительных сил) начались сдвиги и в инфраструктуре. Это привело к появлению новой системы экономических отношений, связанных в основном с капиталистическими промышленными предприятиями в городах. Возник ряд противоречий между старым сельскохозяйственным экономическим укладом и зарождающейся капиталистической промышленной системой. Чем острее становились эти противоречия, тем большее напряжение испытывали другие институты. Конфликт между аристократией и новым классом капиталистов привел в конце концов к революции, означавшей установление нового типа общества. Другими словами, на смену феодализму пришел капитализм.
Критические замечания
Идеи Маркса, безусловно, помогают объяснить многое в крупных исторических сдвигах. Многочисленные историки и социологи, не считающие себя “марксистами”, принимают многое в интерпретации Марксом распада феодализма и происхождения современного капитализма. Тем не менее, теория Маркса как общий подход к анализу социальных изменений имеет существенные ограничения. Неясно, насколько удачно в такую схему вписываются другие исторические трансформации. Например, некоторые археологи на основе теории Маркса пытались объяснить развитие ранних цивилизаций . Они утверждали, что цивилизации появились тогда, когда развитие производительных сил оказалось достаточным, чтобы могло возникнуть классовое общество. В лучшем случае этот взгляд является очень упрощенным, поскольку традиционные государства возникали главным образом в результате военной экспансии. Политическая и военная сила являлись по большей части средством, а не результатом, приобретения богатства. Кроме того, теория Маркса оказалась совершенно несостоятельной в объяснении возникновения крупнейших восточных цивилизаций Индии, Китая и Японии.
