Главная > Идеи > Собирательство и охота в жизни праобщины. Исторические ступеньки развития общества Появление охоты и собирательства


Собирательство и охота в жизни праобщины. Исторические ступеньки развития общества Появление охоты и собирательства




Основной экономический характер групп людей определялся вначале почти исключительно, а затем преимущественно по способу добывания пищи. Для начала они должны были собрать что-либо съедобное - зерна, орехи, фрукты, корни, мед, насекомых и любых мелких животных, которых они могли поймать голыми руками. Мы ничего не знаем о жизни в этот период, кроме собственных умозаключений. Продолжая поддерживать свое существование таким образом, все первобытные люди вступили в следующую фазу развития, где к собирательству добавилась охота на крупных животных. По сохранившимся орудиям того времени можно проследить тщательно разработанную технику охоты, приспособленную для охоты на всевозможных крупных зверей вплоть до мамонта.

Одно непреодолимое общественное разделение, перешедшее к людям из животной стадии развития, является разделением по половому признаку. Неизбежно небольшие социальные группы раннего каменного века поддерживали непрерывность своего существования по женской линии, ибо молодые люди большей частью были вынуждены уходить и жениться на девушках из других групп, к которым они затем присоединялись. Это соответствовало экономическому разделению, при котором женщины собирали фрукты, орехи, зерна, выкапывали корни и ловили насекомых, а мужчины в это время охотились на небольших животных и занимались рыболовством. На этом уровне развития трудно было провести грань между ними, как людьми, добывающими пищу.

Дальнейшее развитие охоты на крупных зверей - занятие мужчин - повысило значение мужчины как основного добытчика пищи. Возможно, что это в сочетании с огромной физической силой, способностью нападать и сопутствующей этим качествам ловкостью привело в конце каменного века к господству мужчин над женщинами, так, например, это имеет место среди австралийских охотников. В семьях появилась тенденция определять родство по отцовский линии, а родовые обычаи становятся патриархальными . Эта тенденция, возможно, сильно изменилась с появлением мотыжного земледелия, которое увеличило значение женщины.

Тотемизм и магия

Система тотемов до сих пор еще действует среди многих первобытных народов нашего времени. Следы ее можно найти во всех цивилизациях, включая и нашу, в особенности в наиболее консервативных сферах религии и языка. И в действительности, как показал Томсон, весь комплекс названий для обозначения наших родственных отношений - отец, сестра, дядя и т.д. - может быть понят лишь с учетом условных тотемических отношений. Мы все еще сохраняем в наших гербовых львах и единорогах остатки тотемических животных, переданных нам через геральдику.

Ритуал и миф

Более непосредственно примыкают к науке ритуалы, относящиеся к тотемным церемониям, в частности к церемониям по поводу рождения, посвящения и похорон. То, что обряды посвящения существовали в древнекаменном веке, показывают найденные в пещерах изображения, сделанные на мягкой глине участниками подобных обрядов, а также отпечатки изуродованных рук. Эти обряды, через которые должен был пройти каждый, сопровождались пением гимнов, выражающих толкования, или мифы, о происхождении и развитии мира с точки зрения тотемных представлений. Это было первое формальное обучение, которое представляло собой насаждение ряда детальных убеждений, касающихся мира и того, как управлять им, которые дополняли практическое обучение в существующей технике охоты, приготовления пищи и т.д., хотя и никогда не включались в него. Одной из особенностей церемоний посвящения было присвоение имен, которые в силу предполагаемой связи посвящаемых с предками тотема и, следовательно, со всем миром считались особенно значительными и священными. Этимология (nomen -имя = gnosco - знать) показывает, что знание имен было первым и детальным знанием .

Все мифы в их первоначальной форме должны отражать уровень развития практической техники и общественной организации соответствующего периода, но, поскольку их связь с ритуалами считалась необходимой для сохранения жизни рода и в действительности - всей вселенной, они изменялись медленнее, чем происходило изменение условий, и часто становились непонятными до тех пор, пока их не пересматривали в соответствии с последними данными. Например, миф о саде Эдема первоначально отражал переход от охоты к земледелию, но он также использовался для защиты идей табу, полового различия, нечестивости знания, слепого повиновения богу и первородного греха. Мифы даже разных племен легко смешивались и стали образовывать своего рода бессвязную общую мифологию. Именно из таких тотемических мифов после многочисленных изменений, но при наличии неразрывной традиции дошли до нас не только религиозные кредо, но также и научные теории.

2.4. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РАЦИОНАЛЬНОЙ НАУКИ

Различные виды знания, приобретаемые первобытным человеком из познания им орудий труда и производства, огня, животных и растений, ритуалов и мифов об обществе, в своих первоначальных успехах не очень отличались друг от друга. Всюду, где они существовали, они соединялись в одну общую культуру. Чтобы понять генезис науки из этой культуры, недостаточно описать ее развитие, не выходя за рамки опыта человека тех времен. Необходимо также изучить этот опыт в свете современной науки. Мы должны определить объем известного в тот или иной период, в той или иной области опыта в сравнении с относительной сложностью того, что должно быть познано. Полностью рациональная и полезная наука может возникнуть лишь там, где имеется какая-либо надежда на такое понимание внутренней деятельности части окружающей среды, которое достаточно для того, чтобы по желанию уметь обращать ее на благо человека. Неодушевленный мир проще мира одушевленного и намного проще общественного, так что рациональный и в конечном счете научный контроль над окружающей средой неизбежно будет распространяться таким порядком.

Изготовляя и используя орудия, человек тем самым преобразовывал природу в соответствии со своим желанием. Это явилось истоком рациональной механики - овладения законами движения материи в пространстве, выраженным в умении обращаться с рычагом, луком, бумерангом и боласом. Даже не имея такого понимания действий природы, человек получал возможность в той или иной мере извлекать пользу из окружающей его среды, которая не имела никаких признаков порядка. Человеку было необходимо лишь знать, что ожидать, и брать то, что дает природа, причем он не нуждался в создании для себя чего-либо. Это - сфера наблюдательных и описательных наук, которые являются основой искусства охоты и собирания плодов в определенные времена года. Кроме того, что поддается непосредственному воздействию человека, и того, что можно ожидать от природы, человек еще стремится применить свои спо­собности, но другими способами, вначале в магии и позднее - в рамках религии.

Во всяком случае, интересы первобытного человека были строго ограниченными и сугубо практическими. Они сводились к обеспечению необходимого для жизни - пищи, животных и растений, - а также материалов для изготовления орудий и средств труда, которые, в представлении первобытных людей, совместно с такими пещами, как небесные тела или особенности ландшафта, приносили им изобилие. Если область рационального и предполагаемого была небольшой, она все же составляла очень большую часть того, чем действительно интересовался первобытный человек. С развитием общества сфера действия науки неизмеримо выросла, но сфера интересов росла с такой же быстротой, а может быть, и быстрее. Нет оснований полагать, что первобытный человек чувствовал себя менее обеспеченным в своем мире, чем мы в нашем.

Механика

Начало рациональной области заложено в структуре физического мира и сенсорно-моторного механизма, который развивался у животных в течение миллиардов лет таким образом, что на каждой ступени они могли все лучше его использовать. Вначале она зарождается непосредственно из зрительно-двигательных элементов самого человеческого тела: унаследованных координированных действий глаза - руки, которые дали человеку таксе преимущество над другими млекопитающими, в особенности, когда он стал общественным животным. Говоря другими словами, возможность рационального мышления человека возникает при его отношениях с окружающим его физическим миром. Обладая таким простым изобретением, как, например, рычаг, можно было со временем узнать, что произойдет с одним его концом, если передвинуть другой. Именно на основе координации глаза - руки впервые возникла рациональная наука механика. И именно в этой области, и вначале только в этой области, стало возможным увидеть и интуитивно почувствовать, как что-то действует. Это чувство было значительно укреплено знаниями, полученными из изучения первоначальной техники. Корни статики и динамики должны быть найдены в обработке, изготовлении и использовании орудий. Таким образом, еще задолго до того, как могла существовать какая-либо наука, человек уже имел внутреннюю и жизненно необходимую математическую логику в физическом обращении с определенными и абстрактными объектами. По мере развития науки именно физический аспект всегда оставался ведущим, с точки зрения рациональности, над другими аспектами науки.

Только позднее, много тысяч лет спустя, эти физические методы могли найти свое применение к другим аспектам человеческого опыта - химическому и биологическому, а также для того, чтобы сделать их логически понятными и управляемыми. Однако это отнюдь не означает, что основы биологических и общественных наук не были заложены в то время, а означает лишь то, что они неизбежно, в силу их внутренней сложности, должны были развиваться другим путем. Тем же рациональным способом невозможно увидеть, что случилось бы в результате любого действия в приготовлении пиши или напитков. Но это можно узнать, прежде всего сделав что-нибудь, а затем вспоминая и обдумывая проделанное. В этой области, и даже больше в сфере изучения поведения животных, знание, по существу, было традиционным. Оно было также строго иррациональным, ибо при существовавшем тогда уровне знания невозможно было понять и увидеть причины того, почему происходит то или иное. Однако это не обязательно казалось иррациональным, так как сама по себе известность опыта делала необязательным какое-либо объяснение. В любом случае всегда можно найти какие-то мифические объяснения, часто в виде абстрактных, но персонифицированных действующих лиц, подобных тотемическим предкам или духам. Поэтому различие между рациональной и описательной областями не было абсолютным. Кроме того, было много сходного и сопоставимого, что можно было сделать. Целые классы явлений были в некоторой степени подобны. В действительности именно в этой области возникла практика классификации, которая привела к развитию биологических и до некоторой степени химических наук. Эти первые классификации были неизбежно воплощены в языке, который содержит в себе, в сущности, теорию о существах или вещах (существительные), способных к действиям или переживаниям (глаголы). Здесь также возникает своего рода описательное рассуждение по аналогии, большей частью базирующейся на магии, которая (аналогия) хотя вначале и была ошибочной, затем становилась все более и более несомненной в результате накопления и отбора фактов, подтвержденных опытом. Судя по живущим ныне дикарям, первобытные люди должны были делать совершенно ясное различие между областью опыта, в которой они умели хорошо управлять вещами и давать правильную оценку тому, что должно произойти, и областью, в которой они должны были полагаться на ритуалы и магию. Тем не менее тесная связь этих аспектов содействовала появлению весьма устойчивых культур.

Санкции традиций

Крайняя медлительность изменений, как было установлено археологическими данными, показывает, как строго придерживались традиций во всех областях первобытные люди. Это было возможно потому, что они инстинктивно ощущали единство всей их культуры и опасность отхода от тех или иных традиций. Могли ли они знать о том, что сулит им та или иная неудача при исполнении обычных ритуалов или произнесении магических слов, не повлечет ли это за собой неожиданный переворот во всем порядке природы, не лишит ли это их источников пищи или не принесет ли болезнь? Было безопаснее не производить каких-либо изменений до тех пор, пока обстоятельства сделают совершенно невозможным дальнейшее поддержание старых традиций.

2.5. ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

До сих пор мы рассматривали истоки науки в первобытном обществе лишь в чрезвычайно общем виде, придавая особое значение вопросу о том, как ее приспособленность необходимо привела к росту и лучшей организации познания материальной, биологической и человеческой среды. Но это только одна сторона вопроса. Другая представляет собой развитие и использование техники первобытным человеком, что приводило к изменению этого окружения и к дальнейшим коренным преобразованиям в самом образе его жизни. Люди осуществляли это двумя путями.

Каждое новое техническое приспособление в первую очередь расширяло область управляемого и используемого в окружающей среде. Новый тип орудия, как, например, болас, уже полностью разработанный в древнекаменный век, сделал возможной охоту на быстроногих животных на открытых равнинах. Новые средства труда могли иметь еще более важные последствия. Меховые одежды, хижины и огонь дали возможность первобытным людям зимовать на севере. Такие революционные изменения в технике дали возможность человечеству распространиться на новые земли и жить более уплотненно на старых.

Во-вторых, успешное использование новой техники, такой, как выжигание леса для расчистки земли, в течение длительного времени физически изменяло само окружение и приводило к возникновению новых проблем, для которых техническое изменение было жизненно необходимо. Другие кризисы, подчас не отличимые первобытным человеком от кризисов, обусловленных его собственной деятельностью, были порождены неподвластными человеку изменениями в окружающем его физическом мире, обусловленными в первую очередь климатическими изменениями. Оба эти типа преобразования среды требуют либо передвижения из старых районов, либо развития новой техники, которая действовала бы в новых условиях. Возникли ли технические изменения из самой культуры или же они подверглись влиянию изменений во внешних условиях, в которых они определенно имели место? Далее, как показывают археологические данные, эти изменения были главным образом прогрессивными и еще больше расширяли власть человека над окружающей средой.

При обсуждении проблем эволюции человека и общества большое значение (принципиально) имеет представление о биологических предпосылках трудовой деятельности.

Поиски исследователей и научные споры в этой области неизбежно приводят к двум основным позициям: 1) доказательству ведущей роли охоты как базовой предпосылки для происхождения орудийной деятельности - гипотеза охоты; 2) доказательству ведущей роли собирательства для стимулирования применения орудий - гипотеза собирательства.

Как правило, вопрос о роли охоты как фактора эволюции гоминид, связанного с развитием трудовой деятельности, традиционно занимает существенное место в трудах по антропогенезу. В последние десятилетия многие исследователи-этнографы, археологи и антропологи - высказывали мнение, что из разных форм труда охота на крупных животных была определяющим фактором в становлении человека как господствующего биологического вида и его культуры, глубоко повлияла на развитие бипедализма, техники, языка, дележ пищи. И все это возникло не менее 2 млн лет назад.

В то же время есть немало исследователей, придающих большое значение некрофагии в эволюции гоминид. Как свидетельствуют палеоантропологические данные, локомоционные способности ранних гоминид не позволяли им, по всей видимости, передвигаться с высокой скоростью. Следовательно, они не могли сами охотиться на крупных и средних по размеру травоядных. Кроме того, подобная охота была сопряжена с риском для жизни, так как некоторые копытные, ведущие стадный образ жизни, способны к коллективной защите, самцы обладают длинными острыми рогами и копытами и справиться с ними намного сложнее, нежели отогнать хищника от добычи с помощью камней и палок.

Ландшафтная тафономическая модель Р. Блуменшайна позволяет оценить возможности для некрофагии в эволюции гоминид и предсказать масштабы возможного распространения подобной стратегии на основе комплексного анализа данных о возможности нахождения остатков животных, убитых хищниками, в конкретных экосистемах того периода, распространения конкретных видов хищных животных на этой территории и распространения животных, питающихся падалью. Р. Блуменшайн обращает внимание на тот факт, что в эпоху раннего плейстоцена, в период появления ранних Ношо, значительно уменьшилось видовое разнообразие гиеновых, а следовательно, снизилась конкуренция за доступ к тушам животных, убитых хищниками. Дж. Кавайо, Р. Блуменшайн считают, что гоминиды могли также значительно расширить репертуар пищевого поведения, научившись использовать мясо животных, которое они находили в тайниках леопарда, расположенных на деревьях. Преимущества такого рода стратегии очевидны вследствие высокой степени предсказуемости местонахождения запрятанных туш, меньшего риска, связанного с утилизацией этого запаса вследствие частых длительных отлучек леопарда, более длительного срока хранения свежего мяса на деревьях и его меньшей доступности для других наземных и воздушных собирателей падали.

Использовали ли гоминиды остатки туш животных, убитых наземными хищниками? И если да, то как же они в этом случае получали доступ к мясу? Ведь, убив животное, хищники часто сразу начинают его поедать. Уже упоминавшиеся ранее авторы полагают, что на первых порах гоминиды могли выслеживать охотящихся животных и, дождавшись, когда те наедятся и уйдут, подбирать остатки туши. Возможно, гоминиды могли даже нападать на хищников Н отбирать у них добычу, используя для этой цели палки и камни. Такое допущение вполне логично, если вспомнить, что антропоиды в природе, например шимпанзе, способны метать камни и палки в хищников, а выпрямленное положение тела гоминид давало им значительные преимущества в увеличении дальности броска. Некрофагия как источник получения мяса практикуется и в современных популяциях охотников-собирателей.

Этнографы отмечают, что некоторые из современных охотников и собирателей часто едят мясо животных, как умерших естественной смертью, так и ставших добычей хищников, например хадза Северной Танзании, хотя район их обитания богат травоядными животными. Здесь водятся слоны, носороги, жирафы, различные виды антилоп, зебры. На всех них, кроме слонов, хадза охотятся, и тем не менее они часто едят мясо животных, умерших естественной смертью или убитых хищниками. Находят хадза мертвых животных, наблюдая за поведением птиц-падальщиков. Хадза решительно отгоняют львов, леопардов, гиеновых собак от их жертв. Правда, у хадза есть луки и стрелы, но, по мнению Дж. Вудберна, даже более примитивного вооружения людей палеолита было достаточно, чтобы отогнать хищников от их добычи.

Данные этнографии подтверждают это предположение. От гнать хищников от мертвых животных люди могли, не применяя луков со стрелами, не говоря уже о более совершенном оружии. Так, гонды Индии часто использовали в пищу мясо мертв животных. Местоположение последних гонды определяли по поведению птиц-падальщиков и пищевым сигнальным крикам ворон. При этом гонды нередко отбирали добычу даже у такого грозного хищника, как тигр. Люди шумели, размахивали палками, бросали камни, и тигр обычно вскоре уходил. Палками и камнями умели пользоваться прегоминиды, но тем не менее нельзя однозначно утверждать, что им было так же относительно нетрудно отогнать хищников от их добычи, как и гондам. На наш взгляд, весьма вероятным кажется предположение, неоднократно высказывавшееся различными авторами: у современных хищников в течение длительного времени происходил отбор на избегание человека. Особи, не опасавшиеся людей, гибли в первую очередь и давали меньшее потомство, чем те, кто избегал их.

Весь вопрос в том, как давно у хищников генетически закрепилось избегание людей, возникли ли подобные формы поведения еще в эпоху существования прегоминид или позднее - как результат столкновений хищников с древнейшими гоминидами, а может быть, и еще позднее.

Анализ данных об утилизации хадза туш убитых животных свидетельствует о том, что в далеком прошлом гиены и гоминиды могли использовать разные части тела. Следовательно, конкуренция гиен и гоминид за доступ к падали могла быть значительно слабее, чем предполагали многие исследователи.

Кто бы из названных исследователей ни был прав, остается неясным, как совершился переход от ограниченного использования мертвечины обезьянами до его потребления охотниками и собирателями современного физического типа и на каком этапе эволюции человека это случилось. Для понимания эволюции охоты древних антропоидов, может быть, имеет значение обнаруженная А. Сузуки цикличность в охоте шимпанзе: они охотятся почти исключительно в периоды смены сезонов растительной пищи.

Данные наблюдений А. Сузуки опровергают мнение В. Рейнольдса о том, что мясоедение - это специфическая черта шимпанзе Национального парка Гомбе и некоторых других мест, возникающая косвенно в результате влияния человека. В. Рейнольдс считает: на шимпанзе парка Гомбе сильно повлияла конкуренция с павианами из-за искусственной подкормки (бананов). Это и вызвало у шимпанзе высокий процент хищничества, зафиксированный Г. Телеки. Неверным оказалось и утверждение В. Рейнольдса по поводу распространения хищничества лишь шимпанзе. Несмотря на это, нельзя не согласиться с названным автором: следует быть очень осторожным, привлекая данные о поедании шимпанзе мяса, изготовлении ими оружий, использовании последних и т. п. для реконструкции жизни гоминид.

Итак, В. Рейнольдс отвергает точку зрения Г. Телеки, полагая, что шимпанзе без влияния человека не охотились, поэтому же о хищничестве у шимпанзе ничего не могут дать для звания эволюции охотничьей деятельности и соответствующих норм поведения прегоминид и ранних гоминид. Напротив, по гению Р. Хардинга, хищничество у обезьян настолько развито, в этом плане не было никакого перелома при переходе к человеку (человек всеяден, как шимпанзе и павианы). Р. Хардинг ссылается на тот факт, что в 1968-1969 гг., одном из стад павианов Национального парка Гомбе 29% детенышей моложе двух лет были съедены шимпанзе, т. е. уровень хищничества был высок. Он не уточняет, правда, о каком из двух стад павианов парка идет речь. Одно из них к началу наблюдений насчитывало 75, а другое - 55 животных. Нам кажется неубедительной аргументация и В. Рейнольдса, и Р. Харта. Что касается первого, то А. Сузуки и Р. Хардинг наблюдали хищничество в стадах шимпанзе и павианов, не получавших подкормки от исследователей и не конкурировавших между собой из-за нее. В то же время почти несомненно, что конкуренция за подкормки повышала уровень хищничества у шимпанзе Национонального парка Гомбе. В естественных условиях роль мяса в питании шимпанзе и павианов незначительна, во много раз меньше, чем у таких преимущественно питающихся растительной пищей групп современных охотников и собирателей, как хадза. Р. Ли, изучавший рацион питания у 58 групп охотников-собирателей, установил, что мясо млекопитающих составляет, за одним-единственным исключением, не менее 20%, а у большинства групп - гораздо больший процент их диеты (в весовом выражении. Если же учитывать и рыбу, то этот процент естественно повысится. Напротив, и у шимпанзе, и у павианов мясо составляет менее 1 % диеты. Эта разница в 20 раз, а по подсчетам Г. Кинга даже в 30 раз, конечно, имеет уже не просто количественный, а и качественный характер. Что касается наиболее ранних из известных гоминид или прегоминид (определение зависит от того, какой из существующих палеоантропологических классификаций придерживаться), то археологические раскопки в Восточной Африке свидетельствуют, что уже свыше 2,5 млн лет назад по меньшей мере у некоторых гоминид мясо, полученное посредством охоты, составляло значительную долю пищевого рациона.

В Олдувае палеоантропологический материал найден рядом и в явной ассоциации с орудиями для разделки добычи и намеренно разбитыми костями мелких и крупных животных. Одна из многослойных стоянок возрастом более 1,5 млн лет содержала орудия вместе с расчлененными останками двух слонов. Ее больше свидетельств мясоедения у древних людей встречено более поздних стоянках. Потому, на наш взгляд, мнение Р. Хардинга об отсутствии качественной разницы между всеядностью у шимпанзе и павианов, с одной стороны, и человека - с другой неприемлемо и, напротив, мы согласны с Б. Фаганом, который считает, что, по-видимому, уже у прегоминид роль мяса в общем балансе питания настолько превышала его роль в питания обезьян, что это означало не только количественную, но и качеств венную перемену в пищевом рационе, приведшую к новому образу жизни.

Интересен и требует дальнейшего изучения вопрос о связи у шимпанзе агрессивного поведения и охоты. Наблюдения различных исследователей установлено, что нападение шимпанзе на шимпанзе, иногда сопровождающееся каннибализмом может переходить в поиски и охоту на других животных-колобусов, павианов. Таким образом контактная внутривидовая агрессия может иногда иметь ту же мотивацию, что и охота. Это противоречит распространенной точке зрения, согласно которой поведенческие и мотивациионные механизмы охоты отличны от соответствующих механизмов внутривидовых агрессивных столкновений. Возможной у прегоминид и древнейших гоминид в каких-то ситуации могла существовать связь между агрессивными действиями внутривидового характера и охотой на живых существ других видов. Исходя из данных о приматах мы также решаемся высказать следующую мысль: в период возникновения охотничьем деятельности древнейших людей она иногда могла служить разрядкой для агрессивного внутривидового поведения, подменяя объект агрессии.

В последние годы изучаются также хищничество павианов, которое, как оказалось, имеет некоторые отличия от хищничества шимпанзе. Р. Хардинг наблюдал в Кении с декабря 1970 г. по октябрь 1971 г. в течение 1032 часов стадо павианов анубисов, состоявшее из 49 павианов (4 взрослых самцов, 18 взрослых) самок, 17 голов молодняка и 10 детенышей). За это время стадо поймало и съело 47 животных, среди которых были зайцы, карликовые газели-томми, детеныши более крупных видов антилоп. За ними охотились как специально, так и случайно, когда они попадались на пути. В среднем за каждые 22 часа наблюдения убивалось одно животное. Большая часть животных была поймана взрослыми самцами. Самки поймали трех зайцев, но только одной удалось его съесть, а два зайца отняли и съели самцы. Хищничеством занимались и в других стадах павианов, живших по соседству с наблюдавшимся.

В отличие от шимпанзе Р. Хардинг не видел у павианов ни кооперации во время охоты, ни добровольного раздела добычи. В 18 случаях не участвовавшие в охоте самцы получали доступ к мясу после того, как насытился павиан, добывший его.

Думается, что переход от сообщества обезьян к человеческим коллективам, возникновение культуры были следствием длительного развития, а не разовой ломки. И базу для этого развития, как нам кажется, во многом заложили протокультурные традиции, которые, судя по данным о современных обезьянах, существовали и у древних обезьян, предков прегоминид.

Подводя итоги, следует сказать, что нам представляется несколько неправомерным противопоставление гипотез охоты, некрофагии и собирательства. Все эти процессы неизбежно происходили в одной и той же популяции и могли стимулировать развитие орудийных способностей, взаимодополняя друг друга. Последнему обстоятельству способствовали всеядность предковых форм и разнообразие их диеты. Как указывает Б. Киарелли, особи должны были четко определять по форме и цвету степень зрелости фруктов, а применение в пищу насекомых и мелких позвоночных животных значительно усложняло идентификацию пищевых объектов, способствовало развитию когнитивных способностей. Идентификации предметов и концептуализация связей объект - фонема могли иметь место уже на самых ранних стадиях гоминидной эволюции. Они были в первую очередь связаны с необходимостью кооперации для охоты и сложностью процессов обучения орудийным навыкам для более эффективного собирательства. Добыча пищи путем сочетания охоты, некрофагии и собирательства явилась оптимальным условием для прогрессивного развития орудийной деятельности и стимулировала ее универсальный характер в жизнеобеспечении ранних гоминид. В дальнейшем прогрессивное использовани орудий в сфере собирательства и охоты позволило сохранить оптимальный баланс разнообразия пищевого рациона гоминид, что в свою очередь помогло им и сохраниться как универсальны в экологическом, пищевом и социальном отношении формы.

Все перечисленные выше гипотезы подчеркивают большое значение диет, в определенной мере определяющих основы характеристики биологии видов. Часто возникает вопрос: связаны ли изменения в диете предковых для гоминид форм и форм, стоящих на гоминидной линии, с эволюцией необычных признаков, таких, как увеличение мозга, двуногость, скрытый эструс усовершенствованная коммуникация, сложная технология? Рабе та П. Шипмена и Э. Велкера дает утвердительный ответ на этот вопрос. Проведенный исследователя!» анализ процессов изменения типов диеты в разных таксона млекопитающих (превращение растительноядных форм в хищников и наоборот) позволил сформулировать шесть экологических правил. Экстраполяция последних на представителей протогоминидной и гоминидной линии позволяет установить, какие изменения должны были бы произойти, встань они на путь хищничества. Перечислим предсказуемые изменения. 1. Гоминиды стали бы либо более быстро передвигаться, либо развили бы более выраженную социальную организацию. Оба эти изменения могли произойти одновременно, конечно, при условии, что подобные адаптации не существовали до перехода к хищничеству; 2. У гоминид должны были появиться зубные (или технологические) приспособления для обработки животных продуктов; 3. У них должны были развиться более длинный тонкий кишечник и более короткий толстый кишечник; 4. Благодаря потреблению мяса у гоминид должно было появиться много свободного времени; 5. Гоминиды должны были обладать низкой плотностью популяций, для этого: а) либо предковые формы имели низкую плотность популяции, б) либо должно было произойти резкое снижение плотности, в) либо уменьшиться размеры тела, г) должен был увеличиться общий географический ареал; 6. Сроки беременности у гоминид стали недостаточными для обеспечения полного созревания плода. Палеоантропологические исследования указывают на отчетливое усиление социабельности у Н. erectus более 1,5 млн лет назад. Косвенное свидетельство этого - останки скелета самки Н. erectus KNM-ER, 1808, страдающей избыточным содержанием в организме витамина А. Болезнь должна была проявляться в выпадении волос и ногтей, шелушении кожи, значительном нарушении зрения. Любые передвижения должны были вызывать у особи сильную боль, так как при этом происходило отслоение надкостницы от кости, что вызывало сильные кровотечения. Следовательно, найденная особь при жизни практически не могла передвигаться. У нее выявлено аномальное увеличение костных тканей, достигающее в некоторых местах 1 см. Это свидетельствует о том, что она жила с этой болезнью по крайней мере несколько недель. Длительность существования неподвижной больной особи предполагает наличие помощи и заботы по крайней мере со стороны одной особи, снабжающей больную пищей В водой и защищающей от нападения хищников.

Анализ палеоантропологических и археологических находок позволяет судить об изменениях в строении зубной системы возникновении технических приспособлений, направленных на эвершенствование способов потребления мясной пищи в процессе гоминидной эволюции. Очевидно, что ни один вид гоминид не эволюционировал в сторону развития кинжаловидных клыков к острых резцов, сходных по форме с зубами хищных. Но уже у гоминид Олдовая имелись галечные орудия, по форме позволяющие снимать мясо с костей, 2,5 млн лет назад. Сложнее найти по ископаемым остаткам свидетельства появления «свободного» Времени у гоминид. Но если предположить, что возникновение Нового сложного поведения и изобретение орудий указывают на наличие свободного времени, то у ранних гоминид наметился ряд специфических черт: появление орудий 2,5 млн лет назад, развитие речи - об этом свидетельствует хорошо развитое по Брока 1,9 млн лет назад, каменная индустрия 1,5 млн лет назад. Проблема плотности решалась у гоминид путем увеличения географического ареала, которое произошло на стадии питекантропа. Соответствует реальности и шестое предсказание П. Шипмена и Э. Велкера. Р. Тогью и К. Лавджой оценили размеры мозг и параметры черепа у плода A. africanus, приняв, что скорость и постнатального роста сходна с таковой у современных антропоидов. Оказалось, размеры мозга плода непосредственно в момент появления на свет, позволяли пройти родовые пути у особи сходной размерами со знаменитой самкой арабского австралопитека Люси. Эти авторы считают безосновательными предположения о постнатальном увеличении размеров мозга со скоростью, характерной в период утробного развития плода у австралопитековых форм. Однако уже 1,6 млн лет назад на стадии длительность беременности стала, по всей видимости, значительно короче общего срока, необходимого для развития мозга, чтобы размеры мозга новорожденного позволяли ему пройти родовые пути. А в постнатальный период скорость роста мозга была значительно выше, чем у современных антропоидов.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Вконтакте

Основными занятиями первобытного человека были собирательство и охота. Если с первым все понятно: люди ходили в лес или на луг и собирали то, что давала им природа, - то второе современному человеку представить несколько сложнее. Каким было оружие? Способ охоты? Наконец, на каких животных предпочитали нападать наши предки? Все эти вопросы могут заинтересовать любого человека.

В XXI веке охота скорее развлечение, чем образ жизни. Но в далеком прошлом это была необходимость. Человеку нужно было питаться мясом, ведь это повышало его физическую силу, что в те времена было очень важно. Также, использовали шкуры убитых животных (для изготовления примитивной одежды, жилищ), зубы и когти (из них получались отличные предметы религиозного поклонения: различные талисманы и амулеты), кости (применялись для создания различных орудий).

В период зарождения охоты как вида деятельности орудия были примитивными: тяжелые деревянные дубины или палки с заостренным концом. Естественно, с ними индивидуальная охота на крупных диких животных была невозможна, поэтому древние люди использовали коллективные способы: облава или загон. Первобытный загонный способ состоял в том, что животное пугали различными способами и пытались загнать к обрыву, ущелью или специально подготовленной яме. Обычно эти места находились недалеко от стоянок древних людей. Загнанные животные падали и разбивались, а добить их и переправить в селение для охотников особого труда не составляло.

Человек эволюционировал, мышление развивалось, а значит, совершенствовались и орудия труда и охоты. Произошел плавный переход от деревянных орудий к каменным (копье с острым наконечником, ручные рубила) из гранита, сланца, гальки, кремня и др. Орудия выглядели как кусок камня, у которого один край был острым в результате обработки. Данная техника состояла в следующем: изготовитель ударял валуном по обрабатываемому камню. Занимались этим в основном пожилые люди, уже неспособные непосредственно участвовать в охоте. В некоторых областях техника сколов существовала почти 2 миллиона лет!

Много позднее техника изготовления каменных орудий была усовершенствована: начали специально изготавливать отщепы определенной формы для наконечников копий, создания клинков. Еще позже появляются первые орудия для создания других орудий – ретушеры. Они изготавливались из костей животных и использовались для вторичной, более тщательной обработки каменных пластин.

Также, были изобретены лук и стрелы. Это был величайший прорыв, ведь теперь можно было охотиться на дистанции, не приближаясь к животному и не рискуя потерять какую-либо часть тела. Нужно заметить, что появление новых орудий далеко не всегда вело к отказу от старых. Охотники умудрялись сочетать охоту с копьями, рубилами и луками.

Очень распространенным способом охоты была подготовка ям: на путях к водопою устраивались ямы с острыми копьями на дне для ловли таких животных как олени, лоси и др. Для охоты на мелких зверей (зайцы и т.п.) создавались петли и сети (в основном из сухожилий убитых ранее животных). Нередко использовались прирученные животные, например, лошади и собаки. В северных областях охотники часто применяли лыжи для более быстрого передвижения, а в местах, богатых реками и озерами, были распространены лодки.

Первобытные люди были не привередливы в выборе объекта охоты: им было важно лишь добыть пропитание и сопутствующие ресурсы. Они охотились на всех, кого только могли убить: мамонты, лоси, олени, пещерные львы, туры, горные бараны, медведи, рыси, волки, лисицы, песцы, соболи, куницы, белки, хори, зайцы, сурки и многие другие животные. С изобретением луков людям стали доступны и птицы.

Как видно, охотничье ремесло развивалось довольно успешно, что в свою очередь сказалось на окружающей среде (в основном изменения затронули фауну). Некоторые ученые утверждают, что изобретение лука и стрел привело к полному уничтожению некоторых видов животных. Само собой, мяса стало меньше, а значит, нужно было искать другие источники пищи. Так, расцвет охотничьего хозяйства привел к усиленному развитию земледелия.

А какова же была роль охоты в становлении цивилизации? Оказала ли она какое-либо воздействие на первобытное общество? Конечно! Орудия совершенствовались, да и уровень мастерства охотников не оставался прежним, и количество добытых животных со временем все возрастало. Появлялись излишки шкур, клыков, которыми люди начали обмениваться. Мы можем видеть, что охота привела к возникновению первой торговли между племенами.

Загонная охота предполагает единство коллектива, то есть она способствовала сплочению людей, образованию единого общества, которое впоследствии создаст первые города и государства. Но в то же время, улучшение охотничьего хозяйства приводило к возникновению социального неравенства. На ранних этапах орудия и добыча принадлежали всей общине и делились поровну между ее членами, но после появления излишков стало заметно повышение уровня жизни вождей: они забирали себе лучший кусок от оставшейся охотничьей продукции, не спрашивая разрешения у добытчиков.

Итак, охотничий промысел являлся одной из важнейших отраслей хозяйственной деятельности первобытного человека. Охота была наиболее эффективным способом добычи мясной пищи. Именно она во многом повлияла на становление и развитие человека и общества в целом.

В эпоху палеолита, особенно раннего, человек производил орудия и ис­пользовал их лишь для собирательства, охоты и рыбной ловли (присво­ение имеющейся легкодоступной пищи], и в этом смысле он слабо отли­чался от животных. Охотничье-собирательское хозяйство (дополненное рыболовством) зависело от природы, и места распространения челове­ка ограничивались зонами теплого климата и обилия пищи. Небольшие семейные группы постоянно передвигались в поисках пропитания вслед за сезонной миграцией животных, они вели полуголодное существова­ние, обладали примитивными орудиями и жили недолго. Но надо сказать, от охоты и собирательства люди зависели десятки тысяч лет и во мно­гом зависят сегодня. Ныне охотничьи и собирательские общины суще­ствуют в Африке, Азии и Латинской Америке. Правда, они, сохраняя для нас живой голос древности, одна за другой исчезают с лица планеты.

ПЕРВЫЕ ЛНИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Нам известно не очень много о первых днях человечества. У антрополо­гов нет единого мнения даже относительно времени и места появления че­ловека в его развитой форме.

Первые люди, которых, вероятно, насчитывалось всего несколько десят­ков тысяч, блуждали по земле в поисках пиши, будучи зависимыми от сме­ны времен года, от климатических изменений. Примерно 200 тыс. лет назад население планеты увеличилось. Первые технические победы, освоение огня повлекли за собой увеличение населения, которое приблизилось к 500 тыс. человек. К 40-му тысячелетию до н.э. все континенты, включая Америку и Австралию, были населены Homo sapiens sapiens (человеком разумным, его со­временным подвидом). Между 40-м и 35-м тысячелетием - новый скачок: население земного шара достигло 5 млн человек. Этому росту способствова­ли многие факторы: климатические изменения, которые привели к увели­чению пищевых ресурсов, технический прогресс - новые орудия охоты, открытие способов хранения съестных припасов.



На ранней стадии первобытного общества, т.е. 200-100 тыс. лет назад, когда население не доходило до 1 млн человек, небольшие группы людей по 20-60 человек жили на больших расстояниях друг от друга. Они были свя­заны кровным родством и вели бродячий образ жизни, не строили постоян­ного жилья, а использовали временные пристанища (стоянки, лагеря). Ухо­дя на долгую охоту, мужчины возводили временные лагеря, где оставляли женшин, детей и стариков. Группки мужчин-охотников, сильных и вынос­ливых, передвигались на очень далекие расстояния, охотясь или собирая растения. Для пропитания всей первобытной группе требовалась площадь в несколько сот квадратных километров.

Представляете себе эти цифры? Для 20-60 человек нужно было 200- 600 кв. км площади. Как вы думаете, почему? Если такими площадям и-участ­ками покрыть всю территорию земного шара, которая в те далекие времена ос­тавалась обитаемой (а ее было меньше, чем сейчас), то количество людей дей­ствительно будет очень мало. Там, где раньше обитало одно первобытное племя,

сейчас располагаются города, области и даже небольшие государства. При такой редкой плотности населения контакты междулюдьми были совсем нечастые - один раз или несколько раз в году. А по­рой они не виделись многие годы. В пу­стыне Калахари многочисленные груп­пы бушменов народности сан, насчи­тывающие каждая не более 100 человек, обычно бродили в поисках питательных растений, но сходились в засушливые месяцы у единственного в округе ко­лодца. Вся социальная жизнь у таких людей умещается на небольшом пятач­ке, занятом стоянкой: здесь спали, ели, изготовляли орудия труда и приготов­ляли пищу, рожали и воспитывали де­тей, старики передавали охотничьи зна­ния молодым. Когда запасы пищи на данном месте исчерпывались, группа от­кочевывала в другое место. Маршруты их миграции зависели от сезонных созреваний плодов, нереста рыбы, передвижения и размножения животных. За год группа 4-5 раз меняла место стоянки. Ее имущество ограничивалось тем, что люди могли унести с собой.

В подобном обществе нет необходимости в сложных социальных механиз­мах, поскольку само общество представлено мозаикой небольших локальных групп численностью от 30 до 100 человек, состоящих из нескольких родствен­ных нуклеарных семей. В обществах охотников-собирателей нет правитель­ства, властных структур и военной организации, а социальные конфликты сведены к минимуму.

Собранные американским антропологом Ричардом Ли данные о совре­менных охотниках и собирателях в Калахари - группе по имени!Канг (вос­клицательный знак указывает на отличительный звук в их языке - щелчок) из народности сан - уникальны. Оказалось, как это ни странно, что их ра­цион так же питателен, как рацион типичного американца, - он превышает

минимальную дневную порцию (1,965 ккал и 60 г протеинов в день). Люди!Канг работали в среднем только 2-3 дня в неделю и могли увеличить свое производство. Но они этого не делали, поскольку у них не было надобности трудиться больше.

Бродячий образ жизни не надо путать с кочевым, который присущ совре­менным цыганам и древним скотоводам. Всю свою историю человечество бродило небольшими группами, чуть поддерживая свое существование со­бирательством. На зрелой стадии собирательства мужчины и женщины по­ровну делили заботы о воспитании потомства, делились продуктами труда, объединялись кровными узами и браком, принимали коллективные реше­ния (возможно, это признак, отсутствующий у животных).

Итак, на начальной фазе человеческое общество состояло из охотников и собирателей. Примерно 500 тыс. лет назад возникли первые формы раз­деления труда: молодые мужчины охотились, часто рискуя жизнью, а жен­щины продолжали заниматься собирательством. На время деторождения и выкармливания младенцев их отселяли от основного лагеря в специальные жилища.

Охота являлась разнообразной и физически трудной деятельностью. Что­бы загнать крупного мамонта, а затем убить его или чтобы поймать среднее по размерам парнокопытное, надо было обладать выносливостью, муже­ством, знать повадки животного, уметь бесшумно нападать, метко стрелять и т.д. Охота требовала большего профессионального мастерства, нежели со­бирательство. Правда, и там надо было знать многие виды съедобных и несъе­добных растений, лечебных трав, места их произрастания и время наилуч-

Врезка

6. Хесс, Е. Марксон, П. Сгейн Тасадаи: от листьев к «Левису»

В середине 1960-х гг. антропологический мир потрясло сообщение о неожиданном открытии группы первобытных людей (численностью 20 человек), затерянной в непроходимых дождевых лесах Филиппин. Они сохранили все признаки примитивной дописьменной культуры: собира­тельство как основной способ добывания средств существования; распределение приня­тия решений между всеми взрослыми; четкие правила, регулирующие, кому и за кого выхо­дить замуж; система верований, которые объяс­няют, как они попали в пещеры и какое будущее их ожидает.

Поскольку сегодня уже почти невозможно обна­ружить затерянные уголки девственной культу­ры первобытного общества, ценность изучения группы тасадаев трудно переоценить. Ученые полагают, что задолго до появления орудий труда и открытия технологии охоты небольшие группы собирателей, подобно тасадаям, обита­ли на бескрайних просторах Африки и Азии. В подобных сообществах мужчины и женщины выполняли, скорее всего, одинаковые задачи - находили пищу и воспитывали детей - с мини-

мальным разграничением социальной власти по признакам пола.

Разумеется, их выживание стало бы просто не­возможным без высокого уровня кооперации и пропорционального распределения пищи. Не имея представления о конкурирующем образе жизни, тасадаи не имели также слов, обознача­ющих врагов, войну, враждебность. Однако с 1960-х гг. в жизни тасадаев произош­ли немалые изменения. Когда западные журна­листы посетили их во второй раз, они с удивле­нием обнаружили, что почти все тасадаи одеты в джинсы «Левис» и в шорты, пользуются совре­менными орудиями и инструментами и уже ус­пели перенять обычаи соседей-охотников. Уроки пинтупи

Другая группа первобытных людей, названная пинтупи, была обнаружена в Австралии. Она от­носилась к культуре охотников и собирателей. Скудная растительность вынуждала людей по­стоянно передвигаться в поисках питьевой воды. Не имея транспортных средств и не умея хранить пищу, группы охотников и собирателей, составлявшие народность пинтупи, оставались немногочисленными и насчитывали по две-три семьи.

шего сбора. И вообще, первобытный человек должен был хорошо знать на­звания и повадки большинства животных, сезонные маршруты их миграции, рецепты приготовления мяса, изготовления и применения шкур в качестве одежды, домашней утвари, оружия и домашней обстановки, секреты изго­товления сложно составных орудий труда и оружия.

Собирательство не обязательно связано с растениями. Прибрежные на­роды собирали, например, моллюсков, оставшихся после морского прили­ва. На одной из стоянок в северной Африке ученые обнаружили миллионы раковин земляных улиток. Жившие здесь люди кочевали, сменяя места сто­янки, когда истощалась местная колония улиток. Они также употребляли в пищу разные травы, желуди, кедровые орехи и фисташки. Представители первобытной культуры Джомон в Японии, от которых сохранилось около 30 тыс. стоянок, охотились на оленей, свиней, медведей и антилоп. Они также употребляли в пищу рыбу, моллюсков и растения (ягоды, орехи и клубни).

До сих пор в различных регионах необъятной планеты исследователи об­наруживают живые осколки древности - примитивные племена бродячих охотников и собирателей. Это самый продолжительный период жизни чело­вечества: из 2-3 млн лет эволюции человеческого рода 99,9% времени зани­мал именно этот, самый примитивный и, пожалуй, самый экологически чистый способ хозяйствования.

Ныне в гости к примитивным народам приходят не только американские антропологи. Более ста лет назад знаменитый русский путешественник Н.Н. Миклухо-Маклай впервые описал жизнь, быт и верования племен, оби­тающих на далеком острове Папуа-Новая Гвинея. С тех пор практически ничего не изменилось. Папуасы по-прежнему не знают ни одежды, ни де-

Каждая группа вела автономный образ жизни. Но они часто встречались, поскольку на ограни­ченной территории их обитания источников воды было очень мало. В результате все хоро­шо знали друг друга, семьи переплетались вза­имными браками и кровной связью. Тем не ме­нее они не воспринимали себя как единый на­род - то ли были чрезмерно рассредоточены,

то ли не были объединены единой формальной властью.

Представители народности пинтупи отождеств­ляли себя с местом миграции. Они говорили о себе: «мы - люди с запада» или «мы - люди с севера». Поскольку брачные пары легко перехо-

дили из одной группы в другую, устойчивых социальных формирований не существовало: семьи взаимопроникали друг в друга. Пища и вода в одном месте быстро иссякали, потому народ пинтупи находился в постоян­ном движении. Типичный пинтупиец хорошо знал район на 200 миль вокруг. Столько же примерно знает современный житель Нью-Йорка или Амстердама. В его голове нет це­лостной схемы местности, лишь приблизи­тельно он знает, что находится к северу или на востоке.

У людей пинтупи существовало разделение тру­да по признаку пола, ибо мужчины занимались охотой, а женщины собирательством. Немясная пища составляла 60-80% дневного рациона, т.е. являлась продуктовой базой жизни. Напротив, результаты охоты всегда были непредсказуемы. Но в те дни, когда охота оказывалась удачной, мясо доставалось в первую очередь семье са­мого охотника, а затем распределялось среди остальных членов группы.

Адаптировано по: Hess В.В., Markson E.W., Stein P.J. Sociology: Forth edition. N.Y., 1991. P. 54-55; Mayerc, 1986.

нег, ни огнестрельного оружия, не признают никаких других богов, кроме своих языческих идолов. Они мумифицируют своих вождей и разговарива­ют с мумией в дни самых тяжелых испытаний. Туземные колдуны заклина­ниями вызывают и прекращают дожди, а девственность невесты проверяет­ся тем же способом, что и сотни лет назад.

Настоящих первобытных племен на Земле остается все меньше и мень­ше. Папуасы - одна из тех народностей, которые сохранили свой быт, ка­ким он был сотни и тысячи лет назад. Чтобы снять документальный фильм «Возвращение к папуасам», русскому путешественнику Олегу Алиеву при­шлось жениться на юной папуаске, остановить войну между дикими племе­нами и пройти через удивительные испытания. Документальный фильм Алиева переносит зрителей в прошлое, которое большинству известно толь­ко по приключенческим романам. Но все это - настоящее! Охота папуасов, которые по-прежнему ходят голыми в непроходимых джунглях, остается столь же опасной и захватывающей. Обряды и верования столь же удивитель­ны и необъяснимы для современных европейцев. Папуаски отсекают себе фалангу пальца после смерти мужа, а мужья отрезают часть уха в случае ги­бели ближайшего родственника... Они не знают письменности, но умеют разговаривать с душами умерших 1 .

Люди древнего каменного века приобрели обширные знания о материа­лах, используемых при производстве орудий труда, оружия, одежды и посу­ды, устройстве жилищ, повадках животных, перемещавшихся по территории, на которой люди уже жили оседло. Охотники и собиратели изучали терри­торию вокруг своих поселений, чтобы находить новые виды продуктов пи­тания растительного и животного происхождения. Это позволяло собирате­лям на длительный период оседать в районах с изобилием пищи. Для хране­ния излишков съестных припасов требовались большие сосуды, которые было трудно транспортировать. Все более насущной становилась потребность в постоянных селениях и неподвижном образе жизни.

У человечества, по мнению антропологов, было более миллиона лет для того, чтобы усовершенствовать собирательство как исторически первый спо­соб хозяйственной деятельности.

В соперничестве за ресурсы охотники-собиратели обычно уступают слож­ным обществам, и поэтому они сохранились в современном мире только в тех регионах, которые не представляют интереса для крупных корпораций либо освоение территории стоит чрезвычайно дорого. Это пустыни (бушме­ны, или сан, Юго-Западной Африки), арктические пространства (инуиты Арктики), тропические леса (пигмеи Африки).

Сегодня понятно, что «собирательство» употребляется совершенно в дру­гом значении. Этим словом обозначают не исторический тип хозяйственной деятельности либо единственно доступный первобытному человечеству спо­соб выжить, а разновидность досуговой деятельности, которой занимаются весьма богатые либо очень обеспеченные граждане - кажется, что им неку­да девать деньги, как на коллекционирование марок, картин, книг и множе­ства других, очень разных и совершенно несъедобных вещей. О таком увле­чении и модном поветрии повествует в своей книге Маркс Ран 2 .

Информация на веб-сайте: hup://www.unknownplanel.ru. Рац Ы. О собирательстве: Заметки библиофила. М.. 2002.

ЧАСТЬ I
99 % человеческой истории
(около 10 000 лет до нашей эры)
Глава 2. Собирательство и охота
2.2. Охотники или собиратели падали?

Первые гоминиды развились в Африке, где климат был достаточно однородным, а колебания небольшими, однако они были достаточны, чтобы произошли крупные перемены в характере растительности. Каким образом эти создания использовали свою окружающую среду и находили достаточно пищи? Первый шаг адаптации был предпринят обитающим на деревьях Australopithecus afarensis, когда он поменял жизнь на деревьях — привычную среду обитания приматов — на наземный образ жизни в саванне. Единственный примат, последовавший его примеру, это бабуин — небольшое существо, занявшее экологическую нишу, не используемую большими стадами травоядных животных саванны. Тем не менее первые гоминиды были прямоходящими животными средних размеров. Сначала они, вероятно, употребляли обычную для приматов еду — фрукты, орехи, листья и насекомых, словом, все, что могли найти. Хотя пища была разбросана по всей территории саванны, эти первые гоминиды, вероятно, использовали для ее поиска и раздела свою социальную организацию. Для этого требовалась лишь минимальная адаптация обычной социальной организации приматов.

На какой-то стадии эти создания начали питаться мясом — поведение, необычное для приматов. Этот факт вызвал оживленные дискуссии о природе эволюции гоминидов и ее влиянии на людей. Традиционная точка зрения заключалась в том, что ранние гоминиды охотились на животных, приносили их туши в свои лагеря (или «стоянки»), где их разделывали, используя примитивные каменные орудия. Эта точка зрения подтверждалась на конференции под названием «Человек-Охотник» в Чикаго в середине 1960-х годов и популяризирована такими писателями, как Роберт Эрдри в книге «Африканское происхождение».

Выдвигалась также точка зрения, что движущей силой эволюции гоминидов и главным фактором человеческого поведения стали технические и организационные задачи охоты. Некоторые самые древние археологические находки могут быть истолкованы в подтверждение этой гипотезы. Находки в Кубри Фора, датируемые примерно 1,8 млн лет, содержат кости мертвых гиппопотамов, окруженные примитивными каменными орудиями. На более крупных раскопках в Олдувае (занимающих территорию в 1200 квадратных футов) найдено огромное количество звериных костей и более 4000 каменных орудий. Археолог Луис Лики считает, что это была классическая стоянка древних людей, где они жили, спали, куда приносили туши животных, что бы освежевать и съесть. Вся эта деятельность предполагает достаточно высокую степень социальной активности и объединение в группы, подобные тем, которые мы находим у современных охотников-собирателей.

Более поздние исследования меньше льстят ранним гоминидам, предполагая, что их поведение было намного менее «человеческим». Изучение современных племен охотников и собирателей, вооруженных луками с отравленными стрелами и копьями с металлическими наконечниками, показывает, что их охота бывает удачной лишь в трети случаев. Первые гоминиды были лишены этих орудий, а вдобавок у них был очень маленький мозг и отсутствовал язык для координации действий. Охота была за гранью их возможностей. Как же следует трактовать ранние стоянки, приписываемые нашим предкам? Двое археологов, Глайн Айзек и Льюис Бинфорд, снова исследовавшие раскопки в Олдувае в начале 1980-х, выдвигают предположение, что первые гоминиды являлись собирателями падали. То, что звериные кости находили наряду с каменными инструментами, не свидетельствует о том, что на первые гоминиды на этих животных охотились. Эти стоянки были не человеческими лагерями, а охотничьими угодьями хищников или же местами, где животные умирали естественной смертью. Первые гоминиды приходили туда после ухода хищников, собирали падаль, использовали каменные ножи для того, что бы отрезать куски мяса, а также чтобы разбивать кости и добираться до костного мозга. Тщательный анализ костей показывает, что лишь немногие из них были расчленены и освежеваны, а во многих случаях отметки каменных инструментов легли поверх отметин зубов хищников. Среди остатков находили и кости гоминидов, обглоданные хищниками. А в других местах, вероятно, гоминиды складывали некое количество костей там, где хранили свои инструменты. Эти существа, возможно, строили убежища — но наиболее безопасные места для сна, скорее всего, были на деревьях, куда они с легкостью забирались с помощью своих длинных рук.

Представляется очевидным, что единственное преимущество, которым обладали первые гоминиды, состояло в их умении изготавливать и использовать инструменты, особенно из камня — первая ступень технологического развития человека. «Инструменты» используются многими животными — морские выдры пользуются камнями для того, чтобы разбивать раковины моллюсков, шимпанзе применяют палки и заостренные травинки, чтобы добраться до термитов, — но никто из них не создает инструменты, хотя бы на том примитивном уровне, как это делали первые гоминиды.

Хотя самые первые из известных нам гоминидов, Australopithecus afarensis, большей частью ходили прямо, то есть их руки оставались свободными, не было найдено никаких орудий труда, которые можно было бы им приписать. Однако представляется вероятным, что подобные орудия были непрочными и просто не сохранились.

Первые известные орудия труда получили название олдуванских и приписываются Homo habilis, их возраст примерно 2 млн лет. На первый взгляд они похожи на необработанные куски камня и мало отличаются от природных осколков этой местности. Однако они не настолько примитивны, как кажутся, и их изготовление требует комплексного понимания свойств разных видов камня и способов его раскалывания. Археологи XX века попробовали воспроизвести технику производства каменных орудий — и им потребовались многие часы практики для того, чтобы сделать даже самые грубые образцы. Большинство первых орудий были сделаны с помощью удара твердым билом — два обломка ударяли друг о друга так, чтобы один в процессе снятия внешних слоев превратился в «сердцевину». Тем не менее, просто ударяя камень о камень не получить орудий труда — «сердцевина» должна держаться под правильным углом, лишь тогда можно отделить внешние слои.

Другие орудия труда изготовлялись менее обычными способами — например, большие камни использовались в качестве наковальни. Многие грубые осколки камней с острыми краями фактически и были теми «сердцевинами», из которых делались орудия труда. Потом их выбрасывали, а может быть, некоторые использовались, чтобы дробить кости. Сейчас ясно, что главными орудиями труда были острые каменные осколки — они могли разрезать даже слоновью шкуру.


Эти орудия труда дали Homo habilis некоторые значительные преимущества над другими животными; в частности, они могли использовать такие части животных, до которых не могли добраться хищники и другие падальщики. Эти орудия демонстрируют не только высокое мастерство их создателей, но и планирование действий — камни переносились при необходимости на расстояние несколько миль, для того чтобы использовать лучший материал; инструменты делались и приносились на место их применения, а потом зачастую снова уносились для повторного использования. Каменные инструменты наверняка применялись для изготовления деревянных орудий — таких, как палки для копания, хотя они и не сохранились. Ранние технологии показывают, что развитие способностей мозга первых гоминидов обеспечивали ключевые эволюционные преимущества.