Примеры научных парадигм. Научная парадигма. Парадигмы образования. Парадигма - это что
от греч. paradeigma - пример, образец) - совокупность научных достижений, признаваемых всем научным сообществом в тот или иной период времени и служащих основой и образцом новых научных исследований. Понятие П. получило широкое распространение после выхода в свет кн. амер. историка науки Т. Куна “Структура научных революций” (1962).
К настоящему времени понятие “П.” еще не получило точного значения, однако в самом общем смысле П. можно назвать одну или несколько фундаментальных теорий, пользующихся всеобщим признанием и в течение какого-то времени направляющих научное исследование. Примерами подобных теорий являются аристотелевская динамика, птолемеевская астроно-„ия, механика Ньютона, кислородная теория горения Лавуазье, электродинамика Максвелла, теория атома Бора и т.п. П. воплощает в себе бесспорное, общепризнанное знание об исследуемой области явлений. Однако, говоря о П., имеют в виду не только некоторое знание, выраженное в принципах и законах. Ученые - создатели П. - не просто сформулировали некоторую теорию или закон, при этом они решили еще одну или несколько важных научных проблем и тем самым дали образцы того, как нужно решать проблемы. Оригинальные опыты создателей П. в очищенном от случайностей и усовершенствованном виде затем входят в учебники, по которым будущие ученые усваивают свою науку. Овладевая в процессе обучения этими классическими образцами решения научных проблем, будущий ученый глубже постигает основоположения своей науки, обучается применять их в конкретных ситуациях и овладевает специальной техникой исследования тех явлений, которые входят в предмет данной научной дисциплины. Кроме того, задавая определенное видение мира, П. очерчивает круг проблем, имеющих смысл и решение; все, что не попадает в этот круг, не заслуживает рассмотрения с т.зр. сторонников данной П. Одновременно П. устанавливает допустимые методы решения этих проблем. Благодаря этому она детерминирует тип получаемых в
процессе эмпирического исследования фактов. Т.о., П. служит основой определенной научной традиции.
Уточняя смысл П., Кун ввел понятие дисциплинарной матрицы. Последняя включает в себя элементы трех основных видов: символические обобщения, или законы; модели и онтологические интерпретации; образцы решений проблем. Онтологическая интерпретация указывает те сущности, к которым относятся законы теории. Символические обобщения и их принятая онтологическая интерпретация задают тот мир (аспект, срез реальности), который исследует сторонник П. Приняв этот мир, ученый преобразует поступающие из внешнего мира стимулы в специфические “данные”, имеющие смысл в рамках П. Поток стимулов, воздействующих на человека, можно сравнить с хаотичным переплетением линий на бумаге. В этом клубке линий могут быть “скрыты” некоторые фигуры, скажем, утки, кролика, охотника или собаки. Содержание П., усвоенное ученым, позволяет ему формировать определенные образы из потока внешних воздействий, “видеть” в переплетении линий именно утку, а не кролика или собаку. То, что переплетение линий изображает именно утку, а не что-то иное, будет казаться несомненным “фактом” всем приверженцам П. Требуется усвоение др. П. для того, чтобы в том же самом переплетении линий увидеть новый образ и, т.о., получить новый “факт” из того же самого материала. Именно в этом смысле каждая П. формирует свой собственный мир, в котором живут и работают ее сторонники.
ПОНЯТИЕ «ПАРАДИГМА»
Понятие «парадигма» (от греч. paradeigma - пример, образец) в социологию было введено в 1960-е гг. американским историком и социологом науки Томасом Куном (1922-1994). Его интерес к развитию научных теорий и революций в науке возник из размышлений над некоторыми фундаментальными различиями общественных и естественных наук. Он был потрясен количеством и степенью разногласий среди обществоведов относительно фундаментальных принципов, на которых зиждилась их наука. Кун ввел в научный оборот понятие парадигмы как концептуальной схемы, которая признается членами научного сообщества в качестве основы их исследовательской деятельности и с этой позиции пересмотрел всю историю европейских наук. В ставшей знаменитой книге «Структура научных революций» (1962) Кун пишет: «Под парадигмами я понимаю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу». Парадигма определяет видение мира учеными, их картину мира, методы познания и характер выбираемых проблем. Периоды смены парадигм Кун назвал научными революциями. По Куну, различные парадигмы несоизмеримы и непереводимы: ученые, принимающие разные парадигмы, как бы живут в различных мирах. Парадигма столь же существенна для науки, как наблюдение и эксперимент; приверженность к специфическим парадигмам необходимая предпосылка любого серьезного научного дела. Когда парадигму принимает большая часть научного сообщества, она становится обязательной точкой зрения, мощным катализатором научного прогресса.
Следовательно парадигма - это
- 1)краткое описание основных понятий, допущений, предложений, процедур и проблем какой-либо самостоятельной области знаний или теоретического подхода;
- 2)в методологии - представления о предмете науки, ее основополагающих теориях и специфических методах, в соответствии с которыми организуется исследовательская практика научным сообществом в определенный исторический период.
Понятие парадигмы тождественно понятию научного сообщества: она объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму. Как правило, парадигма находит свое воплощение в учебниках или в классических трудах ученых и на многие годы задает круг проблем и методов их решения в той или иной области науки.
Формирование общепризнанной парадигмы является признаком зрелости науки. Переход к новой парадигме диктуется не столько логическими, сколько ценностными и психологическими соображениями.
Иногда под парадигмами понимаются крупные теории, группы теорий или метатеории. Одна и та же парадигма может стать основой не одной, а ряда теорий, и разрабатываться представителями нескольких социологических школ. Каждая парадигма определяет угол зрения, стиль мышления ученого, его теоретический подход к изучению, интерпретации и оценке социальных фактов и требует выработки своеобразного категориального аппарата.
Можно выделить три главных признака существования парадигмы:
- 1)наличие оригинальной концепции, которая служит универсальным инструментом описания и объяснения исследуемых явлений;
- 2)наличие классиков, труды которых служат образцом разработки концепции и ее применения в исследовании конкретных явлений;
- 3)наличие научного сообщества, которое использует концепцию и опирается на труды классиков при формулировке и решении новых исследовательских проблем.
В социологии существует сразу несколько научных направлений, характеризующихся этими тремя признаками. На этом основании некоторые исследователи считают, что социология находится в кризисе, переживает период научной революции. Однако другие исследователи полагают, что одновременное существование множества парадигм не является свидетельством кризиса, что социология - это мультипарадигмальная наука. Идею о мультипарадигмальности как нормальном состоянии для социологии впервые обосновал в середине 1970-х гг. известный американский социолог Джордж Ритцер. Мультипарадигмальность означает, что с появлением новой парадигмы созданные раньше не исчезают, а увеличивающееся концептуальное разнообразие позволяет описывать и объяснять различные аспекты таких сложных явлений и процессов, каковыми являются социальные феномены.
Из общего множества парадигм, существующих в современной социологии, можно выделить основные, наиболее часто применяемые в социологических исследованиях и привлекающие наибольшее число ученых.
«Сдвиг парадигмы» — это один из терминов, которые все используют, но никто не понимает.
«Парадигма» - это модное слово, которым смело оперируют люди из мира науки, культуры и других областей. Однако широта использования этого термина нередко ставит обывателей в тупик. В современном смысле понятие парадигмы ввел американский историк науки Томас Кун, а сегодня оно плотно обосновалось в лексиконе «интеллектуальной элиты».
Этимология
Слово «парадигма» - это производное от греческого существительного παράδειγμα - «шаблон, пример, модель, образец», которое объединяет в себе две лексемы: παρά «возле» и δεῖγμα «показываемое, образчик, проба» - производное от глагола δείκνυμι «показываю, указываю».
Теория научных парадигм Томаса Куна
Как образно представить себе развитие науки? Можно ли в качестве иллюстрации взять, например, ведро, в которое с самого зарождения научной мысли и до сегодняшнего дня ученые всего мира скидывают «знания»? Теоретически, почему бы и нет... Но каков будет объем этого ведра? «Бездонным», - ответите вы и, вероятно, будете правы. Но можно ли сказать, что некоторая «единица» знания, попадая в это ведро, навсегда и безвозвратно обретает там свое место? Давайте не будем торопиться отвечать на этот вопрос.
Вернемся в мир материальный и обсудим, где хранятся научные знания. Откуда каждый из нас знает о том, что Земля круглая, а человек принадлежит к царству животных? Конечно же, из книг, хотя бы из учебников. Какова средняя толщина учебника? Страниц 200-300… Неужели, этого объема хватает, чтобы отразить содержание нашего бездонного сосуда, над заполнением которого люди работают уже несколько тысяч лет?
«Хватит морочить нам голову, - скажете вы, - ведь в школьных учебниках находят отражение только основы той или иной области, та база, которой достаточно для понимания элементарных закономерностей мироустройства»! И опять будете совершенно правы! Но дело в том, что если бы «попадание» любой научной идеи в наше ведро было необратимым, то учебники начинались бы с безапелляционного утверждения о том, что Земля плоская, а оканчивались бы противоречивым заявлением о том, что она-таки еще и круглая… Но на самом-то деле, будучи некогда общепризнанным научным фактом, черепахи и слоны, держащие Землю, в один прекрасный момент пулей вылетели из ведра, а на их месте воцарился шар, который, кстати, относительно недавно тоже покинул свое теплое местечко, уступив место эллипсоиду (а если идти до конца в своем занудстве, то ныне в ведре плотно обосновался геоид)!
Итак, выражаясь простыми словами, парадигма - это и есть те базовые идеи и подходы, принимаемые научным сообществом в качестве аксиом, служащие исходной точкой для дальнейших исследований.
Научные революции и смена парадигм
Мы уже договорились о том, что парадигма - это базовая идея, принимаемая как научный факт и отправная точка для исследований. Так как же получилось, что не нуждающаяся в доказательствах теория о том, что Земля плоская вдруг перестала быть актуальной? Дело в том, что согласно теории Куна, любая, даже самая устойчивая и, казалось бы, нерушимая парадигма рано или поздно сталкивается с появлением так называемых аномалий - необъяснимых явлений в рамках принятой аксиоматической базы; в этот момент наука приходит в кризисное состояние. Изначально это замечают один-два ученых в мире, начинают проверять текущую парадигму, верифицировать, находят слабые места, и, в конце концов, получается, что эти революционеры ведут альтернативные исследования в направлении, перпендикулярном современникам. Публикуют статьи, выступают на конференциях и… встречают полнейшее непонимание и неприятие коллег и общества. На том-то и погорел Джордано Бруно, кстати! А и Нильс Бор с их идеями о структуре атома долгое время считались фантазерами. Однако жизнь течет своим чередом, и семя сомнения, зароненное «оппозиционерами» из мира науки, прорастает в умах все большего числа ученых, появляются противоборствующие научные школы.
Так происходит научная революция, в результате которой рано или поздно формируется новая парадигма, а старая, как мы уже договорились, покидает насиженное место.
Примеры современных парадигм в точных науках
В современном мире изложенная Куном теория, которую мы рассмотрели ранее, выглядит чересчур упрощенной. Поясню на примере: в школе мы изучаем так называемую геометрию Евклида. Одна из основных аксиом состоит в том, что параллельные прямые не пересекаются. В конце XIX века Николай Лобачевский опубликовал работу, в которой опровергнул этот общепринятый научный постулат. Очевидно, что альтернативный взгляд был встречен не очень-то приветливо, однако нашлись и единичные сторонники этой идеи. Только более чем через сто лет геометрия Лобачевского не просто утвердилась, но и послужила основой для других неевклидовых геометрий пространственных отношений. Сейчас эти теории имеют широкое применение в физике, астрономии и др. Однако ни геометрия нашего великого соотечественника, ни другие «неевклидовы» идеи не вытеснили классическую - они ее дополнили, надстроили, то есть парадигмы существуют параллельно, описывая один и тот же объект в разных аспектах.
Подобная ситуация наблюдается и в парадигмах программирования. В отношении этой области знаний даже используется термин «полипарадигмальность».
Новые парадигмы не вымещают старые, а предлагают методы решения определенных задач с сокращением временных и финансовых затрат. При этом «старые» парадигмы остаются в строю, используясь либо как основа для новых, либо как самостоятельный комплекс инструментов. Так, например, язык программирования Python позволяет писать код, используя любую из существующих парадигм - императивную, функциональную объективно-ориентированную либо их сочетание.
Парадигмы в гуманитарных науках
В гуманитарных науках теория парадигм немного видоизменяется: парадигмы описывают не явление, а преимущественно подход к его изучению. Так, например, в лингвистике в начале прошлого века в магистральных исследованиях изучался язык в сравнительно-историческом аспекте, то есть либо описывалось изменение языка во времени, либо сравнивались разные языки. Затем в языкознании установилась системно-структурная парадигма - язык разбирался как упорядоченная система (исследования в этом русле ведутся и сейчас). На сегодняшний день считается, что господствует антропоцентрическая парадигма: исследуются «язык в человеке и человек в языке».
В современной социологии считается, что существует несколько устойчивых парадигм. Некоторые исследователи придерживаются точки зрения, что это является свидетельством кризисного состояния общества. Другие же, наоборот, утверждают мультипарадигмальность социологии (термин Джорджа Ритцера), основываясь на идее о комплексном и многоаспектном характере социальных феноменов.
Парадигма развития
Термин «парадигма» в последние десятилетия вышел за пределы употребления в куновском смысле. Все чаще можно встретить словосочетание «парадигма развития»: в названиях конференций, сборников научных статей и даже в газетных заголовках. Утвердилось это словосочетание после Конференции ООН 1992 года, посвященной проблемам окружающей среды и эволюции цивилизации. Парадигмы устойчивого развития и инновационного развития (именно в такой формулировке они были заявлены на конференции) по сути являются взаимодополняющими и взаимосвязанными концепциями прогресса мирового уклада. Общая идея заключается в том, что при условии достижения постоянного экономического роста внутренняя политика государства должна быть направлена на развитие человеческого потенциала, сохранения и/или восстановления экологии путем внедрения научно-технических разработок.
Личностная парадигма
Термин «личностная парадигма» - это (простыми словами) система представлений отдельного человека об окружающей действительности. В науках о человеке в этом же значении используется понятие «картина мира». Личностная парадигма зависит от большого количества факторов, начиная от исторического (эпоха, в которую живет человек) и географического, заканчивая моральными принципами и индивидуальным жизненным опытом. То есть каждый из нас является носителем уникальной личностной парадигмы.
Другие значения слова «парадигма»
В лингвистике термин «парадигма» укоренился до популяризации Куном и может включать в себя несколько значений:
- «ассортимент» отдельной грамматической категории. Например, парадигма числа в русском языке значительно уже, чем в английском и включает настоящее, прошедшее и будущее время (сравните с разнообразием системы времен глаголов английском языке);
- система изменения форм слова в соответствии с грамматическими категориями, например, спряжением или склонением и др.
В истории под парадигмой и ее сменой довольно часто, особенно в западной традиции, понимаются значимые события, круто меняющие уклад жизни, в частности, аграрная и индустриальная революции. Сейчас говорят о цифровой исторической парадигме.
Древним грекам мы обязаны изобретению философской категории «парадигма». Это понятие изначально может характеризоваться как принадлежащее одновременно к двум частям речи. Его можно трактовать и как имя существительное по типу «модель» или «пример», и как глагол, переводящийся как «сравнивать».
Древние и средневековые философы парадигмой называли некую сферу вечных и первичных идей, являющихся источником творчества для демиурга (бога).
Определение парадигмы
Научно-философская категория парадигмы изначально предполагает целостную систему интуитивного ориентирования. Очевидно, что, осуществляя созидательную и познавательную деятельность, человеку следует действовать не огульно, а исходя из определенных принципов.
Крайне рационально с точки зрения науки, «не изобретая велосипед», изначально брать на вооружение наработанную ею систему открытий, технологий, позволяющих идти дальше и дальше самым коротким и, соответственно, самым эффективным путем.
Парадигма как раз и является теми оптимальными исходными теоретическими условиями, стартуя с которых, научное познание имеет наилучшие перспективы. Это обеспечивается благодаря активной роли актуальной парадигмы в качестве обратной связи.
Эта обратная связь реализуется путем оптимизации возможных направлений поиска ученого. Тот сообразует их с имеющейся на текущий момент фундаментальной теоретической базой - как явной, так и неявной. Иными словами - он опирается на парадигму как на исходные условия.
Очевидно, что качественная парадигма - это глобальная теоретическая разработка, максимально дружественная и адаптированная к гносеологии человеческого познания и, соответственно, коррелирующаяся с актуальным отрезком эволюции человечества. Определенная парадигма «работает» на том временном промежутке, где она соответствует нормальной науке (это понятие мы рассмотрим ниже). Таким образом, философия употребления данного понятия изначально имеет определенные границы.
Парадоксально человеческое познание. Периоды застоя вдруг переходят в наработку нового инструментария и теоретической базы. Соответственно, не является удивительным, что за десятилетие до начала эры научно-технической революции (начало 70-х гг.) категория «парадигма» нашла свое приоритетное употребление в общенаучной философии, а также социологии.
Подводя итог нашим рассуждениям о феномене парадигмы, ограничимся компактным определением: парадигма - это некий существующий в определенное оговоренное время исходный теоретический базис, состоящий из актуальных теорий, идей, взглядов. Его зрелость и адекватность принимается во внимание при определении концептуальной рабочей схемы первостепенных научных проблем, берущихся в текущее разрешение.
Томас Кун и его теория развития
Первым употребил понятие парадигмы в современном его контексте калифорнийский профессор Томас Сэмюэл Кун. Изучая исторически научное знание как процесс, ученый показал неравномерный, скачкообразный характер его развития.
В своей наиболее выдающейся научной работе «Структура научных революций» (1962 г.) ученый определил явление прогресса как эпистемологическую (приближенную к сфере науки) смену парадигм. Каждая парадигма - это, по мнению Куна, понятие, предполагающее определенную цикличность - от этапа ее принятия до замены.
С этой точки зрения куновская теория научных революций определяет вполне стандартные классические этапы развития усредненной абстрагированной научной дисциплины:
Предшествующий парадигме;
Функциональности парадигмы;
Кризиса парадигмы (кризиса нормальной науки);
Смена парадигмы путем научной революции.
В теории Куна важную роль играет понятие нормальной науки. Охарактеризовать же ее можно как устойчиво развивающуюся, имеющую достойную теоретическую проработку. Она имеет место тогда, когда все происходящие явления находят исчерпывающее толкование в рамках парадигмы - официальных научных теорий, которые определяют научно-технический прогресс (НТП).
Обобщение теории Куна - взгляд на парадигмы развития
На данном этапе повествования обратим ваше внимание на возникшее обобщение теории Куна. По умолчанию все научное сообщество автоматически перенесло совершенный научный инструментарий куновского феномена научно-технического прогресса к другим частным направлениям социального прогресса. Таким образом оформилась всеобщая парадигма развития, сформулированная Куном.
Ее суть: диалектическое отрицание старой парадигмы парадигмой новой путем постоянного увеличения области познания и социальной практики.
Поясним шире. Общество развивается, одновременно накапливая различный опыт деятельности людей во многих сферах. Для каждой такой области ведущие ее специалисты (и это закономерно) формулируют свою парадигму. На каждую из них уже по умолчанию переносится инструментарий теории парадигм, разработанный Куном. Причем цикличность ее существования также подлежит закономерностям, обоснованным ученым-калифорнийцем.
Основные парадигмы, таким образом, свойственны для всех сфер жизни общества и они чувствительных к прогрессу. Теория калифорнийского ученого оказалась востребованной не только наукой, но и социальной сферой, сферой культуры, образования и т. д.
Аномалии сферы познания. Жизненный цикл научной парадигмы
Возвратимся в наших рассуждениях опять к более частному понятию - парадигме научной. При этом соблюдем классический принцип умозаключений - логических переходов от частного к общему и наоборот, а также переходов от рассмотрения статики процесса к рассмотрению его динамики.
Со временем в любой науке неизменно наблюдается рост аномальных явлений, т. е. таких, которые не находят подходящего толкования при помощи официального научного инструментария.
Научная дисциплина входит в свой кризис при критическом накоплении не находящих объяснения аномалий. Их на данном этапе либо относят к игнорируемым допустимым ошибкам, либо они принципиально игнорируются и официально замалчиваются.
Очевидно, что в таком случае научная парадигма (это же можно сказать и обо всех других) входит в стадию кризиса.
Обычно смена парадигм определяется заменой поколений ученых, где «новая волна» теоретиков становится приверженцами более прогрессивной теории. Об этом свидетельствует исторический опыт:
Таким образом в космологии новая парадигма - коперниковская схема - заменила птолемеевскую;
Ньютону удалось сформулировать и обосновать свою механическую концепцию мироздания;
Релятивистская теория Эйнштейна вместила в себя как подмножество Максвелловскую электромагнитную теорию;
Квантовая физика вместила в себя как подмножество механику квантовую.
Смена поколений ученых, таким образом, - важный момент социологического аспекта парадигмы. Суть его заключается в охвате ею определенной части научного сообщества. Таким образом, научная парадигма предполагает определенный субъективизм, поскольку она объединяет ученых, согласных с нею.
Парадигма научная в широком смысле предполагает три аспекта своего толкования:
Парадигма как рациональная картина мироздания;
Парадигма как действующая система теорий, объединяющая специалистов и отличающая определенное научное сообщество;
Парадигма как своеобразный алгоритм, технологическая карта решения стандартных научных задач.
Парадигмы и жизнь общества. Выборочный обзор
Рассмотренная выше общая характеристика парадигмы научной представляет собой неплохой прецедент для дальнейших обобщений. Вспомним, мы уже говорили о том, что все сферы жизни общества чувствительны к прогрессу. В дальнейшем нашем изложении мы презентуем нашим читателям некоторые основные парадигмы различных сфер:
Парадигмы, действующие в социологии;
Парадигмы образования (общий способ передачи человеческого знания);
Парадигмы программирования (частный пример научного знания);
Парадигмы культуры (как феномена жизни общества);
Социальные парадигмы (формирующие отношение человека к обществу).
Социологические парадигмы
Заботой ученых-социологов является постоянный поиск актуального инструментария методологии, отражающего такое многогранное и динамичное явление, как социальная реальность.
Парадигмы социологии, таким образом, достаточно многочисленны. Поэтому мы представим лишь их классификацию (объединение в метапарадигмы):
- Позитивистская метапарадигма (марксизм, позитивизм, веберианство) рассматривает процесс развития общества как линейный и поступательный. Само же общество выступает как социальный организм, абстрагированный от людей. Идеологи парадигм позитивизма - Маркс, Дюркгейм, Спенсер.
- Интерпретативная метапарадигма (неомарксизм, неопозитивизм, неовеберианство, теории конфликта) предполагает нелинейность развития общества и диалектику социальных общностей. Основные парадигмы сформулированы Коллинзом, Мертоном, Козером.
- Интегральная метапарадигма (философия культурного плюрализма и интегрального использования каналов познания). Предполагает интегрирование самых различных парадигм. Идеологи метапарадигмы - Парсонс, Сорокин.
- Рефлексивная метапарадигма (общество анализируется одновременно институциально и с точки зрения человеческого фактора). В ее рамках социум глобализируется и унифицируется. Идеологи парадигм - Гидденс, Розенау.
- Метапарадигма постмодерна представляет общество управляемым хаосом. Сам же социум имеет тенденцию к десоциализации и склонен к саморазвитию. Основные парадигмы созданы Бодрияром, Лио - Тардом, Лашем.
Парадигма социальная
Социальная парадигма, как никакая другая, связана с психологией человека и типом его социальной активности. Поэтому она наилучшим образом рассмотрена именно в работах ученых - психологов (Выготского, Фуко, проч.).
В значительной мере социальную парадигму формирует среда, где человек живет. Очевидно, что только от самого человека зависит выбор «своей» социальной парадигмы: выживание или развитие, сотрудничество или эгоизм, конфликт или толерантность, следование либо нигилизм, выбор сферы деятельности, идентификация себя в семье и проч.
Перспективным путем для оптимизации социальной парадигмы человека является приобретение им навыков трансформации вызовов общества из категории проблем в категорию задач. Соответственно, важны и навыки последовательного преодоления таких задач. Таким образом человек становится социально активным.
Восемь парадигм образования
Развитие общества предполагает различные парадигмы образования. Охарактеризуем наиболее распространенные среди них.
Парадигмы программирования
Программирование как феномен, позволяющий согласно задачам, поставленным человеком, автоматизировать различные процессы его цивилизационной деятельности, в своем развитии прошел этапы, которые определяют четыре парадигмы:
Декларативная (машинные языки: GPSS, Prolog);
Императивная (алгоритмические языки: Fortran, Basic, Pascal);
Функциональная (языки функционального программирования: Haskell, Standard ML);
Объектно-ориентированная (объектно-ориентированные языки программирования C++; Ruby, Python, PHP);
Очевидно, что современная парадигма - понятие относительное. Ведь круг задач, стоящих перед программистами, постоянно усложняется, соответственно, наращивается и его аномальность. Парадигмы заменяют одна другую. С какой же из них, собственно говоря, программирование начиналось?
С декларативной. Эта парадигма предполагала использование машинных языков и псевдокодов. С их помощью организовывалась последовательность команд. Изменяя входные данные, программисты манипулировали выходными.
Императивная парадигма ввела дополнительно в свою компетенцию решение нелинейных многовариантных и цикличных задач. Принципиальным моментом в императивной парадигме является составление программистом алгоритма.
Функциональная парадигма исходит из условного представления программы как совокупности функций («черных ящиков»). Причем каждый из них получает свои входные данные (как из внешней среды, так и с других «ящиков». Между собой они скомбинированы таким образом, что выходные «черные ящики», соответственно, генерируют выходную информацию с требуемыми параметрами.
Наивысшей степенью развития парадигмы программирования является объектно-ориентированная парадигма (ООП). Также имеет определенный уровень абстракции. Она позволяет программисту группировать подобные задачи в классы.
Выгода налицо. Изменив код лишь в одном месте, программист обновляет весь алгоритм! ООП оперирует с понятиями класса и объекта. Как они соотносятся? Поясним на примере. Если класс - это комплекс полной проектной документации по строительству дома, то объектом представляется сам дом. Т. е., возвращаясь к процессу программирования, обозначим, что класс представится как полный набор формальных правил для реализации родственных задач программирования, а объект - как конкретная их реализация.
Очевидно, что, имея под рукой мощный инструментарий, показанный нами «строитель-программист» окажется на несколько порядков эффективней, чем программист, действующий в рамках императивной парадигмы.
Актуальные парадигмы культуры
Культура - как феномен, возникающий и развивающийся в обществе - подвержена эволюции своего толкования обществом. Исходя из вышесказанного, исторически корректно выделить три наиболее общие парадигмы культуры: сначала - «высокая культура», затем - «кульура как репрессия» и, наконец, «культура - образ жизни».
Все они возникли в период новейшей истории.
Первую парадигму генерировала немецкая литература XIX века. Ее основоположниками считают писателей О. Шпенглера, М. Шеллера, Тенниса. Они исходили из религиозных воззрений на природу человека - существа падшего, но одаренного «божьей искрой». Соответственно (по их воззрениям), и деятельность человека двояка, ее обуславливают два антагонистичных стимула: низший - цивилизация и высший - культура.
С одной стороны, цивилизация обуславливает его трудовую активность по созданию вещей утилитарного характера. С другой, культура стимулирует творить произведения человеческого гения: гармоничные, прекрасные, концептуальные. Таким образом, парадигма высокой культуры подразумевает изначальный конфликт категорий «цивилизация» и «культура».
Созданию второй - репрессивной парадигмы - мы обязаны философу З. Фрейду. Его точка зрения основывается на противопоставлении культуры как феномена общественного и индивидуальной природы человека.
Последнему внутренне присуща некая природная психическая инстанция - Ego, выражающая его природу, инстинкты. Именно на нее с целью «окультуривания человека» активно воздействует общество. Цель такого воздействия - унификация огромного количества Ego к внеприродной усредненной обществом психической инстанции - Super Ego.
Инстинкты человека насильственно изменяются путем сублимации (перевода в формы, «одобренные» обществом). Инструментом же такого трансформирования служит культура, репрессирующая эти инстинкты, подменяющая их на «эрзацы». Например, именно культура, по мнению Фрейда, заставляет выражать человека страсть в поэзии, живописи. Таким образом, Фрейд в основе своей парадигмы культуры положил отношение к ней человека.
Третью парадигму называют также парадигмой социокультурных институтов - самостоятельных компонентов, определяющих образ жизни. Каждый из них основан на определенных, выработанных обществом обычаях, традициях, ритуалах. Вспомним японскую пословицу, приведенную В. Пелевиным в романе «Т»: «Человека от животного отличают традиции». Таким образом, институциальный взгляд на культуру предполагает активную категорию «образ жизни», благодаря которой люди представляются некими носителями культуры.
Вместо заключения
При подведении итогов обзора некоторых основных парадигм напрашивается вывод об их актуальности. В самом деле, динамичный человек, находясь в определенной области познания либо деятельности, во-первых, должен сообразовать себя с ней, адекватно оценить возможные направления своей активности.
Осуществляя вышеупомянутую привязку к социуму, ему следует правильно представлять действующие парадигмы в этой области.
Важно ли это? В настоящее время - сверхважно. Проблема заключается в том, что в современном информационном обществе существует определенная практика: параллельно с основной парадигмой, как правило, существуют несколько «легенд», раздутых СМИ и рекламой. Человеку может очень дорого стоить ошибка в выборе парадигмы.
Можно выделить, по меньшей мере, три аспекта парадигмы:
Парадигма - это наиболее общая картина рационального устройства природы, мировоззрение;
Парадигма - это дисциплинарная матрица, характеризующая совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т. д., которые объединяют специалистов в данное научное сообщество;
Парадигма - это общепризнанный образец, шаблон для решения задач-головоломок.
Научная парадигма - понятие введено американским физиком и историком науки Томасом Куном, который выделял различные этапы в развитии научной дисциплины:
допарадигмальный (предшествующий установлению парадигмы);
господства парадигмы (т. н. «нормальная наука»);
кризис нормальной науки;
научной революции, заключающейся в смене парадигмы, переходе от одной к другой.
Согласно Куну, парадигма - это то, что объединяет членов научного сообщества и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих определенную парадигму. Как правило, парадигма фиксируется в учебниках, трудах ученых и на многие годы определяет круг проблем и методов их решения в той или иной области науки, научной школе. К парадигме можно отнести, например, взгляды Аристотеля, ньютоновскую механику и тому подобные вещи.
«Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений»
«Вводя этот термин, я имел в виду, что некоторые общепринятые примеры фактической практики научных исследований - примеры, которые включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование, - все в совокупности дают нам модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования»
4. Способы реконструкции научной истории (Имре Лакатос)
Индуктивизм
Каждая методология имеет свои особые эпистемологические и логические проблемы. Индуктивизм, например, должен надежно установить истинность “фактуальных” суждений и обоснованность индуктивных выводов. Некоторые философы столь озабочены решением своих эпистемологических и логических проблем, что так и не достигают того уровня, на котором их могла бы заинтересовать реальная история науки. Если действительная история не соответствует их стандартам, они, возможно, с отчаянной смелостью предложат начать заново все дело науки. Другие принимают то или иное сомнительное решение своих логических и эпистемологических проблем без доказательства и обращаются к рациональной реконструкции истории, не осознавая логико-эпистемологической слабости (или даже несостоятельности) своей методологии.
Индуктивистский критицизм, по существу, скептичен: он стремится показать, что суждение не доказано - то есть является псевдонаучным, -а не то, что оно ложно. Когда историк-индуктивист пишет предысторию некоторой научной дисциплины, ему весьма трудно в этом случае проводить свой критицизм. Поэтому период раннего средневековья - когда люди находились в плену “недоказанных идей” - он часто объясняет с помощью некоторых “внешних воздействий”, как это делает, например, социально-психологическая теория о сдерживающем влиянии на развитие науки католической церкви.
Историк-индуктивист признает только два вида подлинно научных открытий: суждения о твердо установленных фактах и индуктивные обобщения. Они, и только они, составляют, по его мнению, спинной хребет внутренней истории науки. Когда индуктивист описывает историю, он разыскивает только их - в этом состоит для него вся проблема. Лишь после того, как он найдет их, он начинает построение своей прекрасной пирамиды. Научные революции, согласно представлениям индуктивиста, заключаются в разоблачении иррациональных заблуждений, которые следует изгнать из истории науки и перевести в историю псевдонауки, в историю простых верований: в любой данной области подлинно научный прогресс, по его мнению, начинается с самой последней научной революции.
Существует радикальная ветвь индуктивизма, представители которой отказываются признавать любое внешнее влияние на науку -интеллектуальное, психологическое или социологическое. Признание такого влияния, считают они, приводит к недопустимому отходу от истины. Радикальные индуктивисты признают только тот отбор, который случайным образом производит ничем не отягощенный разум. Радикальный индуктивизм является особым видом радикального интернализма, согласно которому следует сразу же отказаться от признания научной теории (или фактуального суждения), как только установлено наличие некоторого внешнего влияния на это признание: доказательство внешнего влияния обесценивает теорию. Однако, поскольку внешние влияния существуют всегда, радикальный интернализм является утопией и в качестве теории рациональности разрушает сам себя.
Когда историк-индуктивист радикального толка сталкивается с проблемой объяснения того, почему некоторые великие ученые столь высоко оценивали метафизику и почему они считали свои открытия важными по тем причинам, которые с точки зрения индуктивизма являются весьма несущественными, то он относит эти проблемы “ложного сознания” к психопатологии, то есть к внешней истории.
Конвенционализм
Конвенционализм допускает возможность построения любой системы классификации, которая объединяет факты в некоторое связное целое. Конвенционалист считает, что следует как можно дольше сохранять в неприкосновенности центр такой системы классификации: когда вторжение аномалий создает трудности, надо просто изменить или усложнить ее периферийные участки. Однако ни одну классифицирующую систему конвенционалист не рассматривает как достоверно истинную, а только как “истинную по соглашению” (или, может быть, даже как ни истинную, ни ложную). Представители революционных ветвей конвенционализма не считают обязательным придерживаться некоторой данной системы: любую систему можно отбросить, если она становится чрезмерно сложной и если открыта более простая система, заменяющая первую эпистемологически, и особенно логически этот вариант конвенционализма несравненно проще индуктивизма: он не нуждается в обоснованных индуктивных выводах. Подлинный прогресс науки, согласно конвенционализму, является кумулятивным и осуществляется на прочном фундаменте “доказанных” фактов изменения же на теоретическом уровне носят только инструментальный характер. Теоретический “прогресс” состоит лишь в достижении удобства (“простоты”), а не в росте истинного содержания Можно, конечно, распространить революционный конвенционализм и на уровень “фактуальных” суждений. В таком случае “фактуальные” суждения также будут приниматься на основе решения, а не на основе экспериментальных “доказательств”. Но если конвенционалист не хочет отказаться от той идеи, что рост “фактуальной” науки имеет некоторое отношение к объективной, фактуальной истине, то в этом случае он должен выдумать некий метафизический принцип, которому должны удовлетворять его правила научной игры. Если же он не сделает этого, ему не удастся избежать скептицизма или по крайней мере одной из радикальных форм инструментализма.
Революционный конвенционализм зародился как философия науки бергсонианства, девизом которой была свобода воли и творчества. Кодекс научной честности конвенционалиста менее строг, чем кодекс индуктивиста: он не налагает запрещения на недоказанные спекуляции и разрешает построение систем на основе любой фантастической идеи. Кроме того, конвенционализм не клеймит отброшенные системы как ненаучные: конвенционалист считает гораздо большую часть реальной истории науки рациональной (“внутренней”), чем индуктивист.
Для историка-конвенционалиста главными научными открытиями являются прежде всего изобретения новых и более простых классифицирующих систем. Поэтому он постоянно сравнивает такие системы в отношении их простоты: процесс усложнения научных классифицирующих систем и их революционная замена более простыми системами-вот что является основой внутренней истории науки в его понимании.
Конвенционалистская историография не может рационально объяснить, почему определенные факты в первую очередь подвергаются исследованию и почему определенные классифицирующие системы анализируются раньше, чем другие, в тот период, когда их сравнительные достоинства еще неясны. Таким образом, конвенционализм, подобно индуктивизму, совместим с различными дополнительными по отношению к нему “внешними” эмпирическими программами.
И наконец, историк-конвенционалист, как и его коллега индуктивист, часто сталкивается с проблемой “ложного сознания”. Например, согласно конвеннцианализму, великие ученые приходят к своим теориямм- “фактически” благодаря взлету своего воображения Однако почему же они так часто утверждают, будто выпели свои теории из фактов? Конвенционалнстская рациональная реконструкция истории науки часто отличается от реконструкции, производимой великими учеными: проблемы ложного сознания историк-конвенционалист просто передает “экстерналисту” .
Методологический фальсификационизм
Современный фальсификационизм возник в результате логико-эпистемологической критики в адрес индуктивизма и конвенционализма дюгемовского толка. Критика позиции индуктивизма опиралась на то, что обе его фундаментальные предпосылки, а именно то, что фактуальные суждения могут быть “выведены” из фактов и что существуют обоснованные индуктивные (с увеличивающимся содержанием) выводы, сами являются недоказанными и даже явно ложными. Дюгем же был подвергнут критике на основании того, что предлагаемое им сравнение интуитивной простоты теорий является лишь делом субъективного вкуса и поэтому оно настолько двусмысленно, что не может быть положено в основу серьезной критики научных теорий. Новую - фальсификационистскую - методологию предложил Поппер в своей работе “Логика научного исследования” (1935). Эта методология представляет собой определенный вариант революционного конвенционализма: основная особенность фальсификационистской методологии состоит в том, что она разрешает принимать по соглашению фактуальные, пространственно-временные единичные “базисные утверждения”, а не пространственно-временные универсальные теории. Согласно фальсификационистскому кодексу научной честности, некоторая теория является научной только в том случае, если она может быть приведена в столкновение с каким-либо базисным утверждением, и теория должна быть устранена, если она противоречит принятому базисному утверждению. Поппер выдвинул также еще одно условие, которому должна удовлетворять теория для того, чтобы считаться научной: она должна предсказывать факты, которые являются новыми, то есть неожиданными с точки зрения предыдущего знания. Таким образом, выдвижение нефальсифицируемых теорий или ad hoc гипотез (которые не дают новых эмпирических предсказаний) противоречит попперовскому кодексу научной честности, так же как выдвижение недоказанных теорий противоречит кодексу научности (классического) индуктивизма.
Однако теории, дополняющие фальсификационизм, не обязаны ограничиваться рассмотрением только чисто интеллектуальных влияний. Следует подчеркнуть (вслед за Агасси), что фальсификационизм в не меньшей степени, чем индуктивизм, совместим с воззрениями о влиянии внешних факторов на научный прогресс. Единственное различие в этом отношении между индуктивизмом и фальсификационизмом состоит в том, что, в то время как для первого “внешняя” теория призвана объяснять открытие фактов, для второго она должна объяснять изобретение научных теорий, так как выбор фактов (то есть выбор “потенциальных фальсификаторов”) для фальсификациониста прежде всего детерминирован внутренне, то есть соответствующими теориями.
Для историка-фальсификациониста особую проблему представляет “ложное сознание” - “ложное”, конечно, с точки зрения его теории рациональности. Почему, например, некоторые ученые считают решающие эксперименты скорее позитивными и верифицирующими, чем негативными и фальсифицирующими? Для решения этих проблем именно фальсификационист Поппер разработал - лучше, чем кто-либо до него, - концепцию о расхождении объективного знания (в его “третьем мире”) с искаженными отображениями этого знания в индивидуальном сознании. Тем самым он открыл путь для проведения моего различения между внутренней и внешней историей.
Методология научно исследовательских программ
Согласно моей методологической концепции, исследовательские программы являются величайшими научными достижениями и их можно оценивать на основе прогрессивного или регрессивного сдвига проблем; при этом научные революции состоят в том, что одна исследовательская программа (прогрессивно) вытесняет другую. Эта методологическая концепция предлагает новый способ рациональной реконструкции науки. Выдвигаемую мною методологическую концепцию легче всего изложить, противопоставляя ее фальсификационизму и конвенционализму, у которых она заимствует существенные элементы.
У конвенционализма эта методология заимствует разрешение рационально принимать по соглашению не только пространственно-временные единичные “фактуальные утверждения”, но также и пространственно-временные универсальные теории, что дает нам важнейший ключ для понимания непрерывности роста науки. В соответствии с моей концепцией фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория или совокупность теорий, а “исследовательская программа”. Последняя включает в себя конвенционально принятое (и поэтому “неопровержимое”, согласно заранее избранному решению) “жесткое ядро” и “позитивную эвристику”, которая определяет проблемы для исследования, выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, предвидит аномалии и победоносно превращает их в подтверждающие примеры - все это в соответствии с заранее разработанным планом. Ученый видит аномалии, но, поскольку его исследовательская программа выдерживает их натиск, он может свободно игнорировать их. Не аномалии, а позитивная эвристика его программы - вот что в первую очередь диктует ему выбор проблем. И лишь тогда, когда активная сила позитивной эвристики ослабевает, аномалиям может быть уделено большее внимание. В результате методология исследовательских программ может объяснить высокую степень автономности теоретической науки, чего не может сделать несвязанная цепь предположений и опровержений наивного фальсификациониста. То, что для Поппера, Уоткинса и Агасси выступает как внешнее, метафизическое влияние на науку, здесь превращается во внутреннее - в “жесткое ядро” программы.
Необходимо указать на то, что методология научно-исследовательских программ является гораздо более зубастой, чем конвенционализм Дюгема: вместо того чтобы отдавать решение вопроса, когда следует отказаться от некоторой “структуры”, на суд неясного дюгемовского здравого смысла, я ввожу некоторые жесткие попперовские элементы в оценку того, прогрессирует ли некоторая программа или регрессирует и вытесняет ли одна программа другую, то есть я даю критерии прогресса и регресса программ, а также правила устранения исследовательских программ в целом. Исследовательская программа считается прогрессирующей тогда, когда ее теоретический рост предвосхищает ее эмпирический рост, то есть когда она с некоторым успехом может предсказывать новые факты (“прогрессивный сдвиг проблем”); программа регрессирует, если ее теоретический рост отстает от ее эмпирического роста, то есть когда она дает только запоздалые объяснения либо случайных открытий, либо фактов, предвосхищаемых и открываемых конкурирующей программой (“регрессивный сдвиг проблем”). Если исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, нежели конкурирующая, то она “вытесняет” ее и эта конкурирующая программа может быть устранена (или, если угодно, “отложена).
(В рамках исследовательской программы некоторая теория может быть устранена только лучшей теорией, то есть такой теорией, которая обладает большим эмпирическим содержанием, чем ее предшественница, и часть этого содержания впоследствии подтверждается. Для такого замещения одной теории лучшей первая теория не обязательно должна быть “фальсифицирована” в попперовском смысле этого термина. Таким образом, научный прогресс выражается скорее в осуществлении верификации дополнительного содержания теории, чем в обнаружении фальсифицирующих примеров. Эмпирическая “фальсификация” и реальный “отказ” от теории становятся независимыми событиями. До модификации теории мы никогда не знаем, как бы она могла быть “опровергнута”, и некоторые из наиболее интересных модификаций обусловлены “позитивной эвристикой” исследовательской программы, а не аномалиями. Одно только это различие имеет важные следствия и приводит к рациональной реконструкции изменений в науке, совершенно отличной от реконструкции, предложенной Поппером.)
Подобно любой другой методологической концепции, методология научно-исследовательских программ выдвигает свою историографическую исследовательскую программу. Историк, руководствующийся этой программой, будет отыскивать в истории конкурирующие исследовательские программы, прогрессивные и регрессивные сдвиги проблем. Там, где историк дюгемовского толка видит революцию единственно в простоте теории (как, например, в случае революции Коперника-), он будет находить длительный процесс вытеснения прогрессивной программой программы регрессирующей. Там, где фальсификационист видит решающий негативный эксперимент, он будет “предсказывать”, что ничего подобного не было, что за спиной любого якобы решающего эксперимента, за каждым видимым столкновением между теорией и экспериментом стоит скрытая война на истощение между двумя исследовательскими программами, И только позднее - в фальсификационистской реконструкции - исход этой войны может быть связан с проведением некоторого “решающего эксперимента”.
Подобно любой другой теории научной рациональности, методология исследовательских программ должна быть дополнена эмпирической внешней историей. Никакая теория рациональности никогда не сможет дать ответ на вопросы о том, почему определенные научные школы в генетике отличаются друг от друга или вследствие каких причин зарубежная экономическая помощь стала весьма непопулярной в англосаксонских странах в 60-х годах нашего столетия. Более того, для объяснения различной скорости развития разных исследовательских программ мы можем быть вынужденными обратиться к внешней истории. Рациональная реконструкция науки (в том смысле, в котором я употребляю этот термин) не может быть исчерпывающей в силу: того, что люди не являются полностью рациональными. существами, и даже тогда, когда они действуют рационально, они могут иметь ложные теории относительно собственных рациональных действий.
Большинство историков до сих пор стремится рассматривать решение некоторых важных проблем истории науки как монополию экстерналистов. Одной из них является проблема весьма частых одновременных научных открытий. То, что считается “открытием”, и в частности великим открытием, зависит от принятой методологии. Для индуктивиста наиболее важными открытиями являются открытия фактов, и, действительно, такие открытия часто совершаются одновременно нескольким учеными. Для фальсификациониста великое открытие состоит скорее в открытии некоторой теории, нежели в открытии факта. Как только теория открыта (или, скорее, изобретена), она становится общественным достоянием, и нет ничего удивительного в том, что несколько людей одновременно будут проверять ее и одновременно сделают (второстепенные) фактуальные открытия. Таким образом, ставшая известной теория выступает как призыв к созданию независимо проверяемых объяснений более высокого уровня. Например, если уже известны эллипсы Кеплера и элементарная динамика Галилея, то одновременное “открытие” закона обратной квадратичной зависимости не вызовет большого удивления: поскольку проблемная ситуация известна, одновременные решения можно объяснить исходя из чисто внутренних оснований. Однако открытие новой проблемы нельзя объяснить столь же легко. Если историю науки понимают как историю конкурирующих исследовательских программ, то большинство одновременных открытий - теоретических или фактуальных - объясняются тем, что исследовательские программы являются общим достоянием и в различных уголках мира многие люди работают по этим программам, не подозревая о существовании друг друга. Однако действительно новые, главные, революционные открытия редко происходят одновременно. Некоторые якобы одновременные открытия новых программ лишь кажутся одновременными благодаря ложной ретроспекции: в действительности это разные открытия, только позднее совмещенные в одно.
Внутренняя и внешняя история
Так, внутренняя история для индуктивизма состоит из признанных открытий несомненных фактов и так называемых индуктивных обобщений. Внутренняя история для конвенционализма складывается из фактуальных открытий, создания классифицирующих систем и их замены более простыми системами. Внутренняя история для фальсификационизма характеризуется обилием смелых предположений, теоретических улучшений, имеющих всегда большее содержание, чем их предшественники, и прежде всего - наличием триумфальных “негативных решающих экспериментов”. И наконец, методология исследовательских программ говорит о длительном теоретическом и эмпирическом соперничестве главных исследовательских программ, прогрессивных и регрессивных сдвигах проблем и о постепенно выявляющейся победе одной программы над другой.
Каждая рациональная реконструкция создает некоторую характерную для нее модель рационального роста научного знания. Однако все эти нормативные реконструкции должны дополняться эмпирическими теориями внешней истории для того, чтобы объяснить оставшиеся нерациональные факторы. Подлинная история науки всегда богаче ее рациональных реконструкций. Однако рациональная реконструкция, или внутренняя история, является первичной, а внешняя история - лишь вторичной, так как наиболее важные проблемы внешней истории определяются внутренней историей. Внешняя история либо дает нерациональное объяснение темпов локализации, выделения и т. п. исторических событий, интерпретированных на основе внутренней истории, либо - если зафиксированная история значительно отличается от своей рациональной реконструкции - она дает эмпирическое объяснение этого отличия. Однако рациональный аспект роста науки целиком объясняется некоторой логикой научного исследования.
Какую бы проблему ни хотел решить историк науки, он прежде всего должен реконструировать интересующий его участок роста объективного научного знания, то есть важную для него часть “внутренней истории”. Как было показано ранее, решение вопроса о том, что составляет для него внутреннюю историю, зависит от его философских установок - неважно, осознает он этот факт или нет. Большинство теорий роста знания являются теориями роста безличностного знания. Является ли некоторый эксперимент решающим или нет, обладает ли гипотеза высокой степенью вероятности в свете имеющихся свидетельств или нет, выступает ли сдвиг проблемы прогрессивным или не является таковым - все это ни в малейшей степени не зависит от мнения ученых, от личностных факторов или от авторитета. Для любой внутренней истории субъективные факторы не представляют интереса. “Историк-интерналист”, анализирующий, например, программу Проута, должен зафиксировать ее жесткое ядро (то, что атомные веса чистых химических элементов являются целыми числами) и ее позитивную эвристику (заключающуюся в том, чтобы ниспровергнуть и заменить ошибочные теории того времени, используемые при измерениях атомных весов). Исторически эта программа была осуществлена.
Историк-интерналист” не будет понапрасну тратить время на обсуждение мнения Проута о том, что если бы “экспериментальная техника” его времени применялась “аккуратно” и экспериментальные результаты интерпретировались правильно, то аномалии тотчас бы оказались лишь простыми иллюзиями. “Историк-интерналист” будет рассматривать этот исторический факт как факт “второго мира”, являющийся только искажением своего аналога в “третьем мире”. Почему возникают такие искажения - это не его дело, в примечаниях он может передать на рассмотрение экстерна-листа проблему выяснения того, почему некоторые ученые имеют “ложные мнения” о том, что они делают.
Таким образом, в построении внутренней истории историк науки в высшей степени разборчив: он будет пренебрегать всем, что является иррациональным в свете его теории рациональности. Однако этот нормативный отбор еще не дает полной рациональной реконструкции. Так, например, сам Проут никогда не формулировал <проутианскую программу”: проутианская программа не есть программа Проута. Не только “внутренний” успех или “внутреннее” поражение некоторой программы, но часто даже ее содержание можно установить только ретроспективно. Внутренняя история представляет собой не только выбор методологически интерпретированных фактов, иногда она дает их радикально улучшенный вариант. Это можно проиллюстрировать на примере программы Бора. В 1913 году Бор не мог даже думать о возможности существования спина электрона. То, чем он располагал в тот период, было более чем достаточно и без спина. Тем не менее историк, ретроспективно описывающий боровскую программу, мог бы включить в нее спин электрона, так как это понятие естественно включается в первоначальный набросок его программы. Бор мог сослаться на него в 1913 году. Почему он не сделал этого - интересная проблема, достойная специального исследования. (Такого рода проблемы могут быть решены либо внутренне - посредством указания на рациональные основания в росте объективного, внеличностного знания, либо внешне - указанием на психологические причины в развитии личных убеждений самого Бора.)
Один из способов фиксации расхождений между реальной историей и ее рациональной реконструкцией состоит в том, чтобы изложить внутреннюю историю в основном тексте, а в примечаниях указать, как “неправильно вела себя” реальная история в свете ее рациональной реконструкции.
В последнее время объемистые работы были посвящены вопросу о том, является ли современная наука чисто европейским явлением, и если да, то почему это так. Однако такие исследования обречены на блуждание в потемках до тех пор, пока понятие “наука” не получит ясного определения в рамках некоторой нормативной философии науки. Одна из наиболее интересных проблем внешней истории состоит в том, чтобы уточнить психологические и, конечно, социальные условия, необходимые (но, конечно, всегда недостаточные) для научного прогресса, однако в самой формулировке этой “внешней” проблемы должна принимать участие некоторая методологическая теория, некоторое определение науки. История науки есть история событий, выбранных и интерпретированных некоторым нормативным образом. И если это так, то проблема оценки конкурирующих логик научного исследования и, следовательно, конкурирующих реконструкций истории - проблема, на которую до сего времени не обращали внимания,-приобретает первостепенное значение.
