Юноше, обдумывающему житьё - О смысле жизни. О жизни и смерти. «Юноше, обдумывающему житьё… Юноше обдумывающему житье
Решающему, делать жизнь с кого, скажу, не задумываясь - делай её с... Героя России, да.
Собственно, вот так и девальвируются смыслы, "теряют значенье слова и предметы".
Героизм - штука, связанная с самопожертвованием и презрением к смерти, с постановкой неких смыслов и ценностей выше собственной жизни. Готовность отдать жизнь - это ключевая для героизма компонента. Ну, я имею в виду - для реального героизма, настоящего.
А вот этот фарс - это насмешка и издевательство над самой идеей героизма. Хотелось наградить? Было за что? Не верю, но допускаю - в конце концов, мне, как христианке, положено верить, что люди способны исправляться и вообще, могут стремиться к доброму и полезному. Даже такие, как вот этот персонаж. Ну, допустим. Так дайте "За заслуги перед Отечеством" - самое то для таких случаев. И награда, и высокая, и вот этой девальвации нет.
Но нет.
Надо было обязательно сюда плюнуть.
Молодцы, чо.
Они не понимают, что этим, собственно, основы государства разрушают? Потому что государство, где длевальвированы смыслы, никогда долго не стоит. Должны понимать, обязаны. Поэтому единственная версия - видимо, на это и расчет.
А какие еще-то версии могут быть?..
Юноше, обдумывающему житье,
решающему, делать жизнь с кого,
скажу, не задумываясь - делай ее
с товарища Дзержинского...
В.В Маяковский.
Чувачок! Не парься! Не фиг разглядывать рожи великих людей, не фиг передирать нос Ричарда Гира на свою физию, дохлое дело копировать собой какого-нибудь Нобелевского или ещё какого-то лауреата! А уж мечтать, размазывая сопли по щекам, стать Рокфеллером или хотя бы Абрамовичем - это вообще шняга!
Наплюй на всех великих - тебе ими не быть! Ими могут быть только они, а все эти нравоучения родителей и школы - вообще всего общества типа "смотри какой дядя! Делай как он!" - это вообще туфтовые разводы.
Ты можешь быть жирным как дождевой червяк или худым как опавшая ветка зимой, кривым как подкова или стройным как тот самый кипарис, которого никто не видел - всё это тухляк! Ты никакой никому не нужен - заруби у себя на носу. Все хотят быть кем-то, какой-то личностью, уже бывшей до них, и никто и никогда не становится ими. Это всё лажа! Все становятся только собой!
Будь собой. И не кем-то, будь каким-то. Если ты жирный или худой, если ты кривой или прыщавый - не парься. Это не заметят, если ты классный парень, если в тебе будет добро. Хоть чуть-чуть. Но лучше - много. Вот добро заметят. А прыщи забудут.
А если ты переплюнул Алена Делона своим профилем или Арни плачет в бессильной злобе, глядя на твой торс, тебя заметят сразу. Но если ты злой, заметят и... быстро пройдут мимо.
Вот ты Рокфеллер... ну пусть не старший, а кто-то из Рокфеллеровской мелюзги. ООО! Тебе рукоплещут - ты богатый! Может быть самый-самый. И сразу же ненавидят - почему? От зависти? Ха! От твоей жадности. А жадный человек обязательно злой. Значит, ты злой. А злой человек порождает только зло в ответ.
Помнишь, когда ты был ещё совсем сопливым молокососом, тебя передёрнуло, когда мама поделила такие вкусные конфеты поровну с твоим братом. А ты хотел все. Всё, паря, ты попал! В тебе родилась жадность. И ты стал изобретать всякие злые штучки, как обмануть брата, чтобы конфетки были твои ВСЕ! Ой как ты попал, чувачок! Теперь твоя жадность будет только расти и увеличивать зло в тебе. И по хрену теперь тебе мышцы Шварца и рожа Делона - ты жадина! Можешь ходить во все качалки мира и качать все абсолютно мышцы вплоть до мускулус леватор пенис, можешь сделать все известные в мире косметические операции и стать самым красивым и брутальным чуваком - но ты на хрен никому не будешь нужен! Ты жадина! Ну разве что таким же как ты жадинам, которые мечтают, чтобы твои конфетки стали ихними - помнишь своего братика?
Жадность порождает зло. Зло порождает пустоту вокруг злюки. Пустота, чувак, это пустота, это ничто, это вакуум. И ничего тебе не поможет: ни рожа Делона, ни мышцы Арни, ни мозги Рокфеллера, если вокруг тебя пустота.
Дави в себе жадность, чувак. С детства, с самого раннего детства - как только ты научишься сцать в горшок - дави! Размажь её по стене как мокрицу. Потому что жадность тебя погубит - ты всю жизнь будешь окружён плотным кольцом таких же мокриц-жадин. До поры до времени - пока они не сожрут тебя или ты - их.
А ещё - жадных не любят женщины. Даже если ты - Джейсон Стетхэм.
Киевский университет. Узнаваемый красный с чёрной отделкой главный корпус, выкрашенный в цвета ордена святого князя Владимира, имя которого долгие годы носил университет. Здесь на медицинском факультете учился святитель Лука Крымский, которого чаще называют по фамилии Войно-Ясенецкий. Правда в годы учёбы он ещё не был ни епископом, ни монахом и не предполагал, что станет священником. Был обычным студентом-отличником Валентином Войно-Ясенецким.
* * *
Читая автобиографические книги святителя Луки Крымского (Войно-Ясенецкого) «Я полюбил страдание…» или «Моя жизнь во Христе», невольно вспоминаешь строчку из Владимира Маяковского: «Юноше, обдумывающему житьё, решающему, делать жизнь с кого, скажу не задумываясь…». Продолжением этой строки из поэмы «Хорошо» я бы поставила имя святителя Луки, отошедшего ко Господу 49 лет назад.
Его отец был ревностным католиком, а мать - православной. По воспоминаниям Валентина Феликсовича родители сознательно не влияли на религиозную жизнь детей. Так же впоследствии и он сам старался не навязывать своим детям религиозность. Не нам судить, насколько это было правильно тогда, больше ста лет назад, но реалии современной жизни говорят о том, что заниматься религиозным воспитанием детей необходимо.
Семья будущего святителя переехала из Керчи, где он родился, в Киев. Господь неслучайно привёл его в этот город. Религиозная атмосфера Киева очень повлияла на становление юного Валентина. Киево-Печерская Лавра, великое множество древних храмов и монастырей, вереницы богомольцев, идущих к Киевским святыням, мать, которая не мыслила своей жизни без милостыни по тюрьмам и госпиталям - под их сенью протекало детство и юность будущего святителя.
В эту летнюю пору в школах завершаются выпускные экзамены, и перед молодыми людьми встаёт вопрос: чему посвятить свою жизнь. Феликс Войно-Ясенецкий кроме гимназии окончил и художественную школу. Он мечтал поступить в Петербургскую академию художеств, чтобы посвятить себя любимому делу - творчеству, рисованию.
Размышляя о выборе жизненного пути, он думал не о том, какой доход будет приносить его профессия, или о том, что занятие любимым делом будет радовать всю жизнь, приносить, как сейчас сказали бы, «моральное удовлетворение».
Новый завет Валентин прочитал только по окончании гимназии - именно эту книгу подарил ему директор гимназии при вручении аттестата. Евангелие, труды святых апостолов не могли не произвести неизгладимого впечатления на юношу. Во время вступительных экзаменов в Петербургской академии художеств он задал себе вполне христианский вопрос: вправе ли он заниматься тем, что любит, когда вокруг столько страждущих, нуждающихся в помощи?
Святитель Лука в своих воспоминаниях «Я полюбил страдание…» писал: «Влечение к живописи было у меня настолько сильным, что по окончании гимназии я решил поступить в Петербургскую Академию художеств. Но во время вступительного экзамена тяжело задумался о том, правильный ли жизненный путь избираю. Недолгие колебания кончились тем, что я признал себя не вправе заниматься тем, чем мне нравится, и обязан заняться тем, что полезно для страдающих людей. Из Академии я послал матери телеграмму о желании поступить на медицинский факультет, но все вакансии были уже заняты, и мне предложили поступить на естественный факультет с тем, чтобы позже перейти на медицинский. От этого я отказался, так как у меня была большая нелюбовь к естественным наукам и ярко выраженный интерес к наукам гуманитарным, в особенности к богословию, философии, истории. Поэтому я предпочел поступить на юридический факультет и в течение года с интересом изучал историю и философию права, политическую экономию и римское право».
«Можно было поступить на медицинский факультет, - пишет Владыка в книге «Я полюбил страдание», - но опять меня взяло раздумье народнического порядка, и по юношеской горячности я решил, что нужно как можно скорее приняться за практически полезную для простого народа работу. Бродили мысли о том, чтобы стать фельдшером или сельским учителем, и в этом настроении я отправился к директору народных училищ Киевского учебного округа с просьбой устроить меня в одну из школ. Директор оказался умным и проницательным человеком; он высоко оценил мои народнические стремления, но очень энергично отговаривал от того, что я затевал, и убедил поступить на медицинский факультет. Это соответствовало моему стремлению быть полезным для крестьян, так плохо обеспеченных медицинской помощью, но поперек дороги стояло мое почти отвращение к естественным наукам. Я все-таки преодолел это отвращение и поступил на медицинский факультет Киевского университета».
Закончил учёбу с отличием и к немалому удивлению сокурсников и преподавателей, ожидавших от него научной карьеры, отправился служить земским врачом в деревню. «Я был обижен тем, что они меня совсем не понимают, ибо я изучал медицину с исключительной целью быть всю жизнь деревенским, мужицким врачом, помогать бедным людям», - писал он впоследствии.
«Юноше, обдумывающему житьё…», хотелось бы привести письмо святителя Луки к сыну Михаилу из первой сибирской ссылки: «Неспокоен я за тебя. В таком возрасте, когда тебе всего больше необходимо мое постоянное воспитательное влияние, ты давно оторван от меня и почти предоставлен самому себе. Никогда еще развращающее влияние среды не было так страшно, как теперь, никогда еще слабые юные души не подвергались таким соблазнам. А я, к сожалению, должен тебе сказать, что из всех моих детей тебя считаю наименее любящим добро, наиболее способным поддаться развращающим соблазнам. Не знаю, может быть, то, что пережил и переживаю я, произвело на тебя глубокое впечатление и внушило благоговение к правде. Дай Бог, чтобы это было так. Но в одном из писем бабушки я прочел очень мучительные для меня слова: «Впрочем, Миша мало чувствителен». Это ведь так мне известно, так меня мучило всегда. Понимаешь ли ты ужас этой короткой фразы? Ведь это значит, что неправда не пронзает твоего сердца, что не холодеет оно, когда слышишь нравственно страшное, не загорается оно святым негодованием против зла, не пламенеет восторгом, когда слышишь о прекрасном, добром, возвышенном. Не весь ли ты по-прежнему поглощен эгоизмом? Много тщеславия в твоих письмах, а тщеславие так родственно эгоизму. Нет в тебе глубокой серьезности, которая неизбежно родится в человеке неэгоистичном, не собой занятом, а глубоко чувствующем чужие страдания, тяжесть и беспросветный ужас человеческой жизни… Ни на минуту не забывай, что ты сын епископа, святителя-исповедника Христова, и знай, что это налагает на тебя страшную ответственность перед Богом» (из книги М.Поповского «Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга»).
* * *
По благословению архиепископа Игнатия в храмах нашей епархии проводятся обязательные огласительные беседы перед Таинством Крещения. Есть недовольные этим, как им кажется, «нововведением». Святитель Лука в 1948 году издал такой архиерейский указ: «Некоторые священники крестят подростков, юношей, девушек и взрослых без всякого оглашения, при полном незнании крещаемыми даже самых элементарных начатков христианского учения. Вменяю в обязанность священникам научать желающих принять Таинство крещения Символу веры с объяснением его, Десяти заповедям и Заповедям блаженств и важнейшим молитвам. Без такого оглашения не крестить достигших сознательного возраста. В восприемники и восприемницы при крещении ни в коем случае не принимать неверующих и имеющих некрещеных детей»
В заключение приведу свидетельство очевидцев его разговора с безжалостным и беспощадным руководителем Ташкентской ЧК Петерсом. Чекист спросил профессора:
- Как это вы, Войно-Ясенецкий, ночью молитесь, а днем режете людей?
- Я режу людей во имя их спасения, - ответил священник, - а во имя чего их режете вы?
- Но как вы можете верить в Бога? Разве Вы Его видели?
- Нет, не видел. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там ума. И совести тоже там не находил. Значит ли это, что их нет?
Святитель Лука отошел ко Господу 11 июня 1961 года. В этот день Церковь праздновала память всех святых, в земле Российской просиявших.
(Сайт «Наша Камчатка»)
, |0 comments
Суха теория, мой друг,
А древо жизни пышно зеленеет.
Студент
Я здесь с недавних пор и рад
На человека бросить взгляд,
Снискавшего у всех признанье
И кем гордятся горожане.
Мефистофель
Душевно тронут и польщен.
Таких, как я, здесь легион.
Вы осмотрелись тут отчасти?
Студент
Прошу принять во мне участье.
Для знанья не щадя души,
Я к вам приехал из глуши.
Меня упрашивала мать
Так далеко не уезжать,
Но я мечтал о вашей школе.
Мефистофель
Да, здесь вы разовьетесь вволю.
Студент
Скажу со всею прямотой:
Мне хочется уже домой.
От здешних тесных помещений
На мысль находит помраченье.
Кругом ни травки, ни куста,
Лишь сумрак, шум и духота.
От грохота аудиторий
Я глохну и с собой в раздоре.
Мефистофель
Тут только в непривычке суть.
У матери не сразу грудь
Берет глупыш новорожденный,
А после не отнять от лона.
Так все сильней когда-нибудь
Вы будете к наукам льнуть.
Студент
Но если с первого же шага
Во мне отбили эту тягу?
Мефистофель
Наметили вы или нет
Призвание и факультет?
Студент
Я б стать хотел большим ученым
И овладеть всем потаенным,
Что есть на небе и земле.
Естествознаньем в том числе.
Мефистофель
Что ж, правильное направленье.
Все дело будет в вашем рвенье.
Студент
Я рад и телом и душой
Весь год работать напряженно.
Но разве будет грех большой
Гулять порой вакационной?
Мефистофель
Употребляйте с пользой время,
Учиться надо по системе.
Сперва хочу вам в долг вменить
На курсы логики ходить.
Ваш ум, нетронутый доныне,
На них приучат к дисциплине,
Чтоб взял он направленья ось,
Не разбредаясь вкривь и вкось.
Что вы привыкли делать дома
Единым махом, наугад,
Как люди пьют или едят,
Вам расчленят на три приема
И на субъект и предикат.
В мозгах, как на мануфактуре,
Есть ниточки и узелки.
Посылка не по той фигуре
Грозит запутать челноки.
За тьму оставшихся вопросов
Возьмется вслед за тем философ
И объяснит, непогрешим,
Как подобает докам тертым,
Что было первым и вторым
И стало третьим и четвертым.
Но, даже генезис узнав
Таинственного мирозданья
И вещества живой состав,
Живой не создадите ткани.
Во всем подслушать жизнь стремясь,
Спешат явленья обездушить,
Забыв, что если в них нарушить
Одушевляющую связь,
То больше нечего и слушать.
"Encheiresis naturae
" - вот
Как это химия зовет.
Студент
Не понял вас ни в малой доле.
Мефистофель
Поймете волею-неволей.
Для этого придется впредь
В редукции понатореть,
Классифицируя поболе.
Студент
Час от часу не легче мне,
И словно голова в огне.
Мефистофель
Еще всем этим не пресытясь, -
За метафизику возьмитесь.
Придайте глубины печать
Тому, чего нельзя понять.
Красивые обозначенья
Вас выведут из затрудненья.
Но более всего режим
Налаженный необходим.
Отсидкою часов учебных
Добьетесь отзывов хвалебных.
Хорошему ученику
Нельзя опаздывать к звонку.
Заучивайте на дому
Текст лекции по руководству.
Учитель, сохраняя сходство,
Весь курс читает по нему.
И все же с жадной быстротой
Записывайте мыслей звенья.
Как будто эти откровенья
Продиктовал вам дух святой.
Студент
Я это знаю и весьма
Ценю значение письма.
Изображенное в тетради
У вас, как в каменной ограде.
Мефистофель
Какой же факультет избрать?
Студент
Законоведом мне не стать.
Мефистофель
Вот поприще всех бесполезней.
Тут крючкотворам лишь лафа.
Седого кодекса графа,
Как груз наследственной болезни.
Иной закон из рода в род
От деда переходит к внуку.
Он благом был, но в свой черед
Стал из благодеянья мукой.
Вся суть в естественных правах.
А их и втаптывают в прах.
Студент
Да, мне юристом не бывать.
Я отношусь к ним с нелюбовью.
Отдамся лучше богословью.
Мефистофель
О нет, собьетесь со стези!
Наука эта - лес дремучий.
Не видно ничего вблизи.
Исход единственный и лучший:
Профессору смотрите в рот
И повторяйте, что он врет.
Спасительная голословность
Избавит вас от всех невзгод,
Поможет обойти неровность
И в храм бесспорности введет.
Держитесь слов.
Студент
Да, но словам
Ведь соответствуют понятья.
Мефистофель
Зачем в них углубляться вам?
Совсем ненужное занятье.
Бессодержательную речь
Всегда легко в слова облечь.
Из голых слов, ярясь и споря,
Возводят здания теорий.
Словами вера лишь жива.
Как можно отрицать слова?
Студент
Простите, я вас отвлеку,
Но я расспросы дальше двину:
Не скажете ли новичку,
Как мне смотреть на медицину?
Три года обученья - срок,
По совести, конечно, плевый.
Я б многого достигнуть мог,
Имей я твердую основу.
Мефистофель (про себя)
Я выдохся как педагог
И превращаюсь в черта снова.
(Вслух.)
Смысл медицины очень прост.
Вот общая ее идея:
Все в мире изучив до звезд,
Все за борт выбросьте позднее.
Зачем трудить мозги напрасно?
Валяйте лучше напрямик.
Кто улучит удобный миг,
Тот и устроится прекрасно.
Вы стройны и во всей красе,
Ваш вид надменен, взгляд рассеян.
В того невольно верят все,
Кто больше всех самонадеян.
Ступайте к дамам в будуар.
Они - податливый товар.
Их обмороки, ахи, охи,
Одышки и переполохи
Лечить возьмитесь не за страх -
И все они у вас в руках.
Вы так почтенны в их оценке.
Хозяйничайте ж без стыда,
Так наклоняясь к пациентке,
Как жаждет кто-нибудь года.
Исследуя очаг недуга,
Рукой проверьте, сердцеед.
Не слишком ли затянут туго
На страждущей ее корсет.
Студент
Вот эта область неплоха.
Теперь гораздо ближе мне вы.
Мефистофель
Теория, мой друг, суха,
Но зеленеет жизни древо.
Студент
От вас я просто как в чаду.
Я вновь когда-нибудь приду
Послушать ваши рассужденья.
Мефистофель
Вы сделали б мне одолженье.
Студент
Ужель ни с чем идти домой?
В воспоминанье о приеме
Оставьте росчерк ваш в альбоме.
Мефистофель
Не откажусь. Вот вам автограф мой.
(Делает надпись в альбоме и возвращает его студенту.)
Студент (читает)
Eritis sicut Deus, scientes bonum et malum.
"Юноше, обдумывающему житьё,
Решающему - сделать бы жизнь с кого -
Скажу не раздумывая: сделай её
С товарища Дзержинского!"
Вл.Маяковский
Мы, приехавшие оттуда (сами знаете), вызывали (и продолжаем вызывать) интерес у тех, кто окружает нас сейчас - что за люди такие, чем дышат и кто их такими сделал. А мы всегда считали (а некоторые и продолжают считать), что жили правильно, жизнь у нас была "на зависть", всё было здорово и беда тем, кто этого не понимал и продолжает не понимать.
Были ли мы зомбированы (кое-кто так прямо нам и говорит)? А были ли зомбированы гитлеровцы, воспылавшие вдруг желанием претворить в жизнь бредовые идеи фюрера? Тут, вроде, ни у кого нет ни малейших сомнений: да, да и ещё раз да! А потом вдруг появляется червячок сомнения: как же это могло случиться с одной из просвещённейших наций мира?.. Ведь сколько же великих были немцами! Неужели не могли они сразу понять что собой представляет их "бесноватый"?
Я не могу судить обо всех, поэтому мои размышления - сугубо "мои". Я был по-настоящему счастлив, живя по правилам (как тогда говорили) "социалистического общежития". Знаменитые "правила" пионеров, дела и помыслы комсомольцев в моей башке занимали центральное место. Об "одобрям-с" или "не одобрям-с" вообще никто никогда не спрашивал - это было неписаным законом (хотя словечко "неписаным" тут вряд ли подходит).
Сомнения вдруг начались, когда моя комсомольская юность была на исходе и приближался этап "вовлечения" (это буквально, потому что всё моё существо вдруг оказалось не "за", а категорически "против"!) меня в партию. Может быть, с опозданием, но я вдруг разглядел то, что до той поры считал исключением из правил (дескать, правило свято, а вот кое-кто...). Прошли знаменитые партийные съезды с разоблачением "культа", которые тоже пытались объяснить и даже в чём-то оправдать страшные события истории.
Из комсомольца-добровольца я вдруг сразу превратился в яростного антисоветчика: "с глаз спала пелена". Дальше - больше. Переехали всей семьёй в Израиль. Опять потрясение: нам, не сделавшим ничего для этой замечательной, уникальной страны, дали "за просто так" ВСЁ! Квартиру со всеми мыслимыми удобствами, одну из лучших в мире медицину. Денежное пособие, достаточное для безбедной жизни. Возможность купить и иметь в доме практически всё, что душа пожелает.
Но (параллельно со всем этим) - яростную ненависть "третьего" (как оказалось, не только) мира, бывших соотечественников и прочих антисемитов, живущих практически везде на планете. На вопрос (вечный вопрос!) ПОЧЕМУ? нет ответа. И не будет...
Судьба нашей младшенькой перевернула и нашу судьбу - ей потребовалась (и продолжает требоваться) наша помощь. И мы опять переехали. В не очень понятное и почему-то ненавидимое кое-кем место. Впрочем, об этой ненависти мы слышали с колыбельных дней. Империалисты, эксплуататоры, захватчики, капиталисты, строящие своё богатство на угнетении и порабощении. Опять потрясение! Потому что всё ровным счётом наоборот. Хотя необъяснимо и нелогично.
Маленькая группка людей, бежавших в неизведанную даль от неравенства и несвободы, желавших молиться по-своему (или не молиться - как кому!), защитила своё право иметь страну, живущую по своим правилам. Сейчас этих людей (вернее, их потомков) меньше 10 процентов от общей численности населения. Но правила жизни остаются незыблемыми. Главные из них: свобода и справедливость.
Они не отгораживаются от остального мира, они прекрасно знают, что многие хотели бы жить по таким же (или аналогичным) законам, но не везде (или даже практически НИГДЕ) это не получается. Поэтому любой, кто хочет, имеет возможность добиться права жить здесь, если уважает и подчиняется законам и конституции.
И это ещё не всё. Кое-кто (не жадный на ярлыки) цепляет на эту страну кличку "мировой жандарм". Отрицать участие войск в разрешении мировых конфликтов глупо, войска разбросаны по всему миру. Но с какой такой целью? "Люди гибнут за металл"? Империалисты порабощают другие народы с мечтой о мировом господстве? Мы это слышали. И это неправда. Солдаты гибнут и получают увечья за право других людей жить по справедливости. Здесь чествуют своих героев (как и в Израиле, кстати), их любят, им сочувствуют, им повсеместно помогают всем, что только возможно. Их никто не заставлял, они знали, на что идут.
Нам, кто знает о подвигах своих дедов и отцов, понятно, что можно отдать здоровье и даже жизнь за свободу и независимость своей страны. Нам говорили, что возможно также пожертвовать собой "чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать" или ради светлого будущего (в это и раньше с трудом, но всё-таки верилось). А вот как понять тех, кто где-то в Афгане хочет убедить дикаря с "калашниковым" в руках в том, что он не враг, а друг... Вряд ли это достижимо сегодня, но "... вот послезавтра - как знать!"
